Александра лисина к чему снятся драконы

Глава 1

       
       
       – Интересно, к чему снятся драконы? – пробормотала я, потянувшись к невзрачному потрепанному томику – первому из куцей стопки книг, которые я смогла отыскать в городском архиве. – Пора бы разобраться с моими снами, а то когда еще удастся сюда приехать…
       – Смотри, не испорть там ничего! – вдруг донеслось требовательное из-за стеллажей, и я едва не отдернула руки обратно. – Хорошие сонники нынче редкость! Хейли, ты слышишь?!
       Я поморщилась и обернулась, пытаясь разглядеть между забитыми до отказа полками сгорбленную фигуру смотрителя архива.
       – Да знаю я, мастер Брин! Ничего с вашими сокровищами не случится. Когда я вас подводила?
       Смотритель пробормотал что-то невнятное, но возвращаться, чтобы поучить меня жизни, как обычно, не стал. А вскоре послышался скрип закрываемой двери, и я облегченно выдохнула.
       Хвала Творцу, старый горбун все-таки ушел, а то до последнего казалось, что он останется караулить свои драгоценные фолианты, одновременно заглядывая мне через плечо. Не то чтобы я стеснялась, но помянуть дракона в наших краях – скверная примета. А на меня и без того косо посматривают. Мастер же Брин пускал в архив по личной просьбе арре Ирши – единственной в здешних краях ведуньи, у которой я числилась ученицей. Сама арре, правда, считала иначе, но если она узнает, что я тут не рецепты новых зелий изучаю, а страшными сказками интересуюсь, не сносить мне головы.
       Покосившись на маленькое зарешеченное оконце, за которым злорадно завывала метель, я поежилась, закуталась поплотнее в отороченный мехом плащ и торопливо раскрыла книгу. Надо поспешить – я должна вернуться до темноты, а до дому еще добраться надо. Хижина наша стояла далеко от города, в такой глухомани, что, даже зная дорогу, не сразу и найдешь. А в такую погоду и мне немудрено заплутать, хотя не первый раз сюда езжу, чтобы прикупить еды да всяких мелочей по хозяйству.
       – Ладно, что здесь полезного пишут? – подув на озябшие пальцы, я подвинула лучину поближе и склонилась над оглавлением. – Сны про людей, про зверей, про мифических персонажей… какие-то абрасы… ауксы… букри… гвероиды… что еще за гвероиды? А, вот они! Драконы!
       Я нетерпеливо поерзала и наклонилась еще ниже, чтобы не упустить ничего важного.
       – «Драконы – гигантские рептилии, когда-то обитавшие на северных окраинах Оруана, предпочитая для заселения преимущественно гористую местность и труднодоступные скалы. Нрав имели недобрый, отличаясь жадностью, агрессивностью и мстительностью, что и стало, в конце концов, одной из причин их уничтожения. В мистическом плане драконы являются символом угрозы: для жизни, намерений, каких-либо важных решений. Также драконы считаются предвестниками хаоса, разрушений и страданий. Но если вам удастся одолеть своего дракона, то на время вы обретете его мощь и получите покровительство тайных сил»…
       Хм. Насчет хаоса и разрушений не сомневаюсь – от летающей туши с размахом крыльев в полнеба, да еще и плюющейся огнем, ничего хорошего ждать не стоит. Но я не поняла – это что, все?!
       Я с сомнением перевернула страницу, перечитала написанное от начала до конца и разочарованно отодвинула книгу – да, негусто. Хотелось бы получить больше информации. И не общеизвестной – у нас в мире и так знают, что драконы – это зло. К тому же, тайные силы не про меня: с магами в нашем мире всегда было туго, а после ухода дра… разумных рептилий – особенно. И меня, как всех подростков в округе, еще в двенадцать лет тщательно проверили, после чего уверенно заявили, что к магии я не пригодна. То есть, какие-то задатки дара, конечно, имелись, но настолько слабые, что развиться во что-то полезное они при всем желании не смогли бы. А на недо-магов городская казна была не рассчитана, так что лучшее, что мне светило – это обучение у здешней ведуньи. И то, при удаче.
       Удача мне, правда, сопутствовала, потому что известная своим скверным нравом арре Ирша, как раз в то время поселившаяся в Приозерье, сжалилась и позволила мне – рано осиротевшей малявке – пожить у нее. Заодно грамоте обучила, с травами познакомила, немудреное свое хозяйство на меня повесила, потому что сама уже не успевала. Какое-то время с собой повсюду таскала, чтобы, значит, смотрела и запоминала. Но где-то с год назад вдруг с досадой сообщила, что для ведовства я не гожусь. Нету, мол, во мне «интересу кровного в здоровии человеческом».
       Собственно, я и не возражала: большого стремления тратить свое время на исцеление чужих хворей я никогда не испытывала. Не прельщала меня профессия ведуньи и все тут. Зато я с удовольствием ходила в лес за корешками и травами, порой допоздна задерживаясь на берегу какого-нибудь из многочисленных озер, ездила в ближайший город, издавна славящийся своими ярмарками, пугала внезапными набегами старого мастера Брина и радовалась уже тому, что хоть с кем-то могу поговорить спокойно, без риска услышать в ответ презрительное: «Ведьма!».
       Пробежав глазами по диагонали томик до конца, я решительно сдвинула его на край стола – больше ничего о драконах там не писали. Пришлось взять второй, такой же ветхий и пыльный, и бегло пролистать его в поисках оглавления.
       – «Крылатый дракон предвещает блестящие успехи, – почти сразу нашла я нужную главу. Надо же, первый раз вижу что-то хорошее про исчезнувших… рептилий. – В первую очередь успехи в работе и, особенно, в обучении»…
       Ну, учиться у Ирши мне почти нечему – к двадцати годам я, по ее словам, взяла все, что она могла мне дать. К двадцати трем и вовсе стала много воли себе давать и даже спорить по поводу изготавливаемых ею зелий. Некоторые сама создавала на основе того, что вычитывала в архиве мастера Брина. А еще через три года стала откровенно тяготить арре своим присутствием.
       – «Дракон во сне – знак того, что вы подвластны страстям и частенько даете себе волю, грубо высказываясь в сторону малоприятных для вас людей»…
       Тут я позволила себе скептически поджать губы. Насчет отдельных личностей, конечно, верю – давеча вон, завидев, как младший сын старосты моей бывшей деревни от души пинает какую-то бродяжку, я едва сдержалась, чтобы не проклясть дурака. Только и того, что отбила девчонку, имевшую несчастье попасться ему на глаза, да увела от беды подальше.
       Но такое редко бывает – меня уже давно стараются обходить стороной, благоразумно помалкивая при встрече. И прошлое вспоминать не рискуют – арре Ирша дала четко понять, что в обиду меня не даст, а поскольку другой ведуньи на много дней окрест днем с огнем не сыскать, вот и приходится мириться. Да языки свои поганые вовнутрь втягивать, не смея напоминать мне о матери.
       Я вздохнула и продолжила читать.
       – «Сон о драконе предвещает опасность и беду, если приснится в ночь на десятый день»…
       Ну, у МОЕГО сна регулярности не было никакой. То в начале десятины пожалует, то в последние дни нагрянет или вдруг в серединке промелькнет. Да и то, что там всегда присутствовал один-единственный персонаж, тоже было странно.
       Да, кому-то, бывает, везет – суженый-ряженый накануне новой десятины приснится. Кому-то злато-серебро да каменья драгоценные примерещатся. Кто-то радость нечаянную увидит: деток будущих или оставшихся вдалеке родителей. А мне, как назло, дракон все время снится. Самый обыкновенный: зубастая морда, длинная шея, блестящая серебристая чешуя от кончика носа до оканчивающегося острым шипом хвоста, два крыла, четыре лапы с когтями… сон как сон. Ничего необычного. Если, конечно, забыть о том, что живых драконов на Оруане уже тысячи лет не видели.
       – «Сон, в котором дракон нападает на вас, означает, что вы попали в поле зрения влиятельного человека, – с сомнением прочитала я в третьей по счету книге. – Возможно, вам сделают заманчивое с виду предложение, потребующее больших жертв с вашей стороны. Дракон также является предвестником ссор и конфликтов, истинного виновника которых следует искать в зеркале»…
       Насчет первого – однозначно мимо: мой дракон, несмотря на дурную славу всего своего племени, ни разу на меня не нападал. Просто сидел и смотрел, будто на мне свет клином сошелся. Насчет второго предположения тоже сомневаюсь – не тот у меня статус, чтобы состоятельные господа бегом бежали предложения делать. Что же касается третьего… если верить соннику, во всех своих бедах я виновата сама. Так что, видимо, мне и последствия расхлебывать. В том числе и то, что я без спросу взяла Гнедыша и уехала в Крим, да еще глупостями занималась вместо того, чтобы сделать что-то полезное.
       – «Встреча с драконом для женщины может означать предстоящее знакомство с мужчиной, который будет ее очень настойчиво добиваться. У него сложный характер, он привык главенствовать в отношениях»…
       Я досадливо сморщилась. А вот это точно вранье: таких, как я, замуж не берут. Дурная примета – связать свою жизнь с ведуньей. И даже если я – не совсем ведунья, никто из парней ко мне все равно не приблизится. Но зато и лиходей не пристанет – причинить вред такой, как я, рискнет только безумец. О наших проклятиях на Оруане легенды ходят, и далеко не все из них являются вымыслом.
       Правда, упорно преследующий меня дракон об этом, кажется, не осведомлен. И смотрит каждый раз так пристально, что у меня аж сердце останавливается. Не от испуга – скорее, от неопределенности и смутного предчувствия неприятностей. Одно хорошо – он никогда не шевелится. Но мне и без того не по себе, стоит только вспомнить его пронизывающий, расчетливый взгляд. Да еще согреться потом долго не могу, словно мифический зверь все силы из меня за ночь вытягивает.
       Самое же тревожное заключалось в том, что с каждым днем он незаметно, но придвигается ближе. Хоть на шажок, но расстояние между нами постоянно сокращается. Сколько лет я его уже вижу? Двенадцать? Нет, пожалуй, побольше. тех пор, как кровь первый раз уронила, так и мучаюсь. Но раньше он появлялся раз в год. Ну, может быть, два. А теперь чем старше я становлюсь, тем ближе он подкрадывается. А я ни крикнуть не могу, ни шугануть его, ни даже спросить: зачем он меня преследует? И почему в последнее время я даже днем чувствую на своей коже его ледяное дыхание?
       Вздохнув, я взяла следующий сонник и, кинув быстрый взгляд за окно, где вовсю бушевала непогода, вернулась к чтению.
       – «Приснившийся дракон может также предвещать, что впереди, в далеком будущем, у вас появится возможность разбогатеть», – радостно пообещала древняя книга.
       Вот дура. Дра… рептилии были во сто крат жаднее приозерского старосты, так что чужому богатству способствовать бы не стали. Даже в качестве предвестников. И кто эту глупость придумал? Впрочем, раньше, говорят, аристократы частенько так развлекались – рассказывали свои сны толкователям, а те пытались объяснить, что это значит. С тех пор, правда, много воды утекло, маги измельчали, нравы сменились. Толкователи вовсе исчезли, потому что мода на их ремесло прошла, и теперь пылились их дневники без всякого почтения. В холодном сыром подвале, куда городской совет переселил весь архив вместе с доживающим свой век смотрителем.
       Кажется, я напрасно сюда пришла – ничего толкового в этих дурных книжках не было. Только зря время потеряла. А ведь еще возвращаться придется…
       Снова посмотрев за окно, я поежилась, заметив, какие сугробы успели образоваться на подоконнике, взглянула на краешек быстро темнеющего неба и тут же подхватилась. После чего споро рассовала книги по местам, надеясь, что ничего не перепутала, накинула на голову капюшон и стремглав выбежала на улицу, успев на прощание крикнуть:
       – Спасибо за помощь, мастер Брин! Я к вам еще загляну-у…!
       
       

***

       
       Увы. Я все-таки опоздала – к тому моменту, как Гнедыш миновал городские ворота, стало отчетливо смеркаться. Затянутое тучами с самого утра небо потемнело еще больше, разыгравшаяся с полудня метель резко ухудшила видимость, а свирепый ветер так и норовил хлестнуть по лицу, заставляя невольно опускать голову и теснее прижиматься к конской шее.
       Теплый плащ уже не спасал – ледяные порывы ветра то и дело срывали с головы меховой капюшон, швыряли в лицо целые пригоршни снега, безжалостно рвали растрепавшиеся волосы и больно царапали щеки сотнями острых кристалликов. И ладно бы в лесу – посреди могучих стволов ветру негде разгуляться, но вокруг города по издавна заведенному порядку исправно расчищали пространство, вырубали деревья и тщательно выжигали по осени траву. Поэтому сейчас я ехала по огромному заснеженному полю, судорожно сжимая поводья и молясь про себя только об одном – чтобы дорогу не замело окончательно.
       Гнедышу приходилось еще хуже – пригнув голову, могучий тяжеловоз буквально проламывался сквозь стремительно усиливающуюся бурю. Он то и дело недовольно всхрапывал, переступая наметенные за день сугробы, вырывающиеся из его ноздрей клубы горячего пара вились над головой причудливыми облачками, а побелевшая от снега грива больно хлестала меня по щекам, не давая расслабиться ни на мгновение.
       Я уже сто раз пожалела о том, что выбралась из дому в такую погоду. Понадеялась, дуреха, что разыгравшаяся стихия до ночи успокоится. А теперь дрожала от холода на конской спине и думала о том, что, похоже, само небо вздумало наказать меня за самонадеянность. Или же наставница непогоду наворожила, чтобы я навсегда зареклась ей перечить.
       Когда Гнедыш, тяжело дыша, достиг кромки леса, я приободрилась и на секунду высунула нос из-под капюшона, но почти сразу замерла и растерянно уставилась на то место, где еще несколько часов назад была дорога.
       Что за шутки Творца?! Куда она делась-то?! Я ведь точно помню вон то дерево с обломанной верхушкой! И вон то тоже – с кривыми, будто переломанными ветками! Между ними еще поутру вилась сузившаяся до размеров лесной тропинки дорога! А теперь ее не было! Ни следочка не осталось на взметнувшихся на высоту пояса сугробах! Ни вмятинки! Будто корова языком слизнула! Или же и правда – кто наворожил…
       Я вздрогнула от очередного порыва ветра, но от потрясения даже забыла натянуть на голову слетевший капюшон. Гнедыш подо мной остановился и тревожно всхрапнул, но через несколько ударов сердца, словно решившись, упрямо тряхнул гривой и двинулся дальше, всем телом продавливая успевшие слежаться сугробы.
       Вообще-то зимы у нас всегда суровые. Снега порой наметало столько, что нельзя было из дому выйти. В городе еще ничего, там потеплее, а в нашей глуши в том году до самых крыш деревни завалило. Откапывались потом всем миром, да и после долго еще снег вычищали со дворов. Но сейчас только начало зимы, морозы толком ударить не успели, дороги, хоть и побелели от снега, были вполне проходимы: люди до города до сих пор частенько ходили – на санях и даже пешком. Да что там говорить – еще с утра все было в порядке! А теперь даже колеи не видать.
       Впрочем, чужую волшбу я бы при всем желании ощутить не смогла – слабоват мой дар для этого. Однако и на вмешательство наставницы это никак не походило – старуха Ирша, хоть и злопамятная, но из ума, небось, еще не выжила, чтобы портить ради меня единственный нормальный тракт. Но кто мог такое сотворить и, главное, зачем – я не знала.
       Пришлось довериться чутью Гнедыша и постараться ему не мешать. А когда сугробы поднялись ему до груди, вовсе отпустить поводья, позволяя умному животному самому решать, куда свернуть и как выбраться из белого плена.