Если трое суток бессонница

«И спать – не спишь, и жить – не живешь»

Антон, 30 лет, Москва:

Бессонница началась у меня в канун Нового года пять лет назад: это был первый раз, когда я не смог уснуть. Сначала ночь без сна случалась раз в неделю, через месяц — уже два раза, а через год дошло до того, что после трех суток без сна я терял сознание. Я приходил в себя только после приема какого-нибудь мощного снотворного, которое давало мне 3–4 часа сна.

Большинство докторов, к которым я обращался, знали про бессонницу только из книжек. Я говорил им, что не спал четверо суток, а мне отвечали: «Не страшно, встань, займись чем-нибудь». Глаза слипаются, ничего не соображаешь, а они — «книжку почитай или в квартире уберись». Сомнологи — сплошные шарлатаны; они занимаются не бессонницей, а нарушениями сна, как мне в одном медицинском центре сообщили. А с бессонницей — это к психиатрам, которые сетуют на бездействие сомнологов и неврологов. Замкнутый круг! Я почти смирился, но надеюсь найти доктора, который сможет если не излечить меня, то хотя бы сделать жизнь с бессонницей более комфортной. 

Я все время хочу спать, но не могу и от этого постоянно раздражаюсь. Хорошо, что родные меня понимают и поддерживают. Еще очень сильно болят и опухают глаза. Лежу иногда с закрытыми глазами — так они хотя бы немного отдыхают. От алкоголя я отказался, за руль из-за таблеток садиться нельзя. Что касается работы, у меня семейный бизнес и график свободный, иначе я просто не смог бы зарабатывать.

Часто вспоминаю счастливое время, когда засыпал за несколько минут. Бессонница постепенно разрушает мой мир: и спать — не спишь, и жить — не живешь. Я стал неполноценным человеком, который без снотворного не может заснуть. Да и сном это назвать нельзя, как будто в коме 4 часа лежишь: ложился уставший и убитый, такой же и просыпаешься.

«Хожу во сне, громко смеюсь и пугаю мужа»

Анастасия, 27 лет, Старый Оскол:

Первые приступы лунатизма у меня начались в 10 лет. Сама не помню, но, со слов родителей, ночью я встала с кровати, открыла входную дверь и попыталась выйти. Когда я училась в 10–11-м классе, мне как-то приснилось, что мои друзья в комнате и я с ними разговариваю. Передо мной лежит пачка сигарет, к которой тянется чья-то рука, я бью по руке и от удара просыпаюсь. Было очень жутко, подумала, что, может, я бесноватая. Пошла в церковь, но там отлично себя чувствовала. В тот период я часто так «беседовала», наверное, из-за переутомления: я много училась.

В 18 лет я стала жить вместе с будущим мужем, и однажды он мне рассказал, что ночью я встала и стала бить руками по стенам. У меня были открыты глаза, я говорила: «Старуха! Старуха!» Муж разговаривал со мной, я ему даже свой пароль от телефона сказала. Бывало и такое, что я во сне и матом могла ответить, обозвать, и муж потом не разговаривал со мной. Но сама я ничего из этого не помню.

Во сне я рыбок из аквариума ловила и истерически смеялась, а однажды мне приснилось, что наша кошка оказалась за окном и вот-вот сорвется и упадет. Я вскочила, подбежала к окну и начала выдергивать москитную сетку. Очнулась от криков мужа. Потом долго не могла уснуть.

Мы с мужем заметили, что на мою ночную активность влияет луна. Может, еще фобии сказываются: я с детства боюсь собак, потом к этому добавилась боязнь зеркал, темноты и остаться дома одной. Мама меня к бабке водила, которая мой страх воском «выливала», молитвы читала. Но, видимо, воск и молитвы не слишком помогли.

«Я устал представлять счастливое здоровое будущее»

Матвей, 28 лет, Нижний Тагил:

Проблем со сном у меня не было до 22 лет. После института я устроился на работу в муниципальную организацию, студентом тоже работал, но бессонницей не страдал. Сперва мне стало трудно засыпать: долго ворочался, ждал сна, спал по 3–4 часа, потом шел на работу. В таком режиме проработал около года, стало совсем тяжело и физически, и психологически, не мог толком работать — и я уволился.

Бессонница прогрессировала, начались панические атаки. Если я спал плохо или вообще не спал, день был потерян. Я впал в депрессию, избегал встреч с людьми, даже думал о суициде. Друзья не понимали, почему я не отвечаю на звонки и так странно веду себя, а я не говорил им о своей бессоннице.

Я пробовал заниматься йогой, всякими телесными практиками — ничего не помогало. Только алкоголь помогал мне уснуть. Я очень пристрастился к нему. В какой-то момент мне стало совсем невыносимо, и мама, от которой я долго скрывал свой недуг, уговорила меня пойти к врачам. Я лежал в больницах два раза. Там мне подобрали лекарство. Вот уже 4 года я принимаю препарат, который помогает мне заснуть. Поначалу было трудно принять тот факт, что я завишу от таблеток, но другого выхода я пока не вижу.

Со временем я привык к такой жизни. Работаю на удаленке в интернет-магазине, с алкоголем завязал и снова социализировался: не боюсь новых знакомств, не сижу неделями дома, встречаюсь с друзьями, у меня есть девушка. Сон не совсем нормализовался — все так же случаются недосыпы. Вроде поспал, а наутро чувствуешь себя так, как будто всю ночь работал грузчиком. Вялость и апатия никуда не ушли, но я стал относиться к этому проще. Раньше я считал бессонницу своим врагом и всячески пытался ее побороть, насилуя себя. Сейчас мне помогает открытость: я не стесняюсь своего недуга и свободно говорю о нем со своими близкими. Они начали меня понимать, и от этого стало легче. Очень облегчает жизнь творчество: я начал рисовать и писать стихи. Я смирился с бессонницей, учусь жить с дискомфортом, потому что устал представлять счастливое здоровое будущее. Это помогает мне чувствовать себя живым здесь и сейчас.

«Если хорошо выспался и в обед вздремнул, то в лучшем случае меня вырубает раза два-три в день»

Александр, 31 год, Ижевск:

Я страдаю от нарколепсии (заболевание нервной системы, для которого характерны дневные приступы непреодолимой сонливости и внезапного засыпания. — Прим. ред.) с 16 лет. У меня был сильный стресс после гибели друзей, и я очень много спал, иногда по 20 часов в день. Но не придавал этому особого значения.

Осенью началась учеба. Я сидел на парах в техникуме, и меня конкретно вырубало: начались приступы дневного засыпания, которые не зависели от того, как я спал ночью. Я не мог понять, что со мной происходит, а некоторые преподаватели спрашивали, чем я занимался ночью. Полез в интернет и понял, что у меня нарколепсия. Ее трудно с чем-то спутать из-за четких симптомов.

Ты вдруг чувствуешь усталость и хочешь присесть, глаза начинают слипаться, ты ничего не можешь с этим поделать, и через две-три минуты вырубаешься. Однажды я вырубился на рок-концерте, просто сел в углу и заснул. Меня за шкирку выволок охранник: «Что, нажрался? Вали отсюда!»

Иногда приступы сложно заметить: ты по сути спишь, но что-то делаешь с открытыми глазами на автомате. В техникуме я практиковался на токаря. Я выходил на улицу покурить — и до меня доходило, что я не помню, как сделал последние 50 деталей. После учебы в техникуме и институте я несколько лет работал телеоператором. Можно спать, пока едешь со съемки на съемку, — комфортная профессия для нарколептика.

Жить стало сложнее. Я, например, не могу подолгу читать книги, после двух страниц вырубает. С фильмами та же история. Ездить в автобусе сидя — жесть: три остановки, и ты спишь. Иногда я вынужден садиться за руль; «выключает» меня по-разному, может и через 15 минут монотонной дороги вырубить, и через 2 часа. Не позволяешь себе закрыть глаза, едешь на автомате, реагируешь на дорожную ситуацию, но мозг при этом в полусне. Иногда возникают зрительные галлюцинации. Например, едешь по трассе — и вдруг деревья приобретают очертания объемной фигуры, похожие на огромного котенка, например. Пугаешься и просыпаешься. Однажды попал в небольшую аварию: недооценил в полусне расстояние, маневрируя в плотном потоке автомобилей.

Если не выспишься ночью, симптомы усугубляются. Пару раз лицом в тарелку падал прямо в столовой. Если хорошо выспался и в обед вздремнул, то в лучшем случае меня вырубает раза два-три в день. Если я еду, например, на обучающий семинар, то перед началом занятий заезжаю в какой-нибудь двор, сажусь на заднее сиденье и сплю минут двадцать. Тогда пересидеть пару часов нетрудно. После дневного сна на несколько минут возникает измененное состояние сознания: могу какую-нибудь ерунду болтать. Поэтому стараюсь ни с кем не разговаривать сразу после сна. Коллеги относятся к моему поведению по-разному. Кто-то делает вид, что не замечает, а кто-то подначивает: «Ты чем ночами занимаешься! Я видел, как у тебя на совещании глаза бегали!» А ты глазами влево-вправо шевелишь, чтобы просто не уснуть.

За эти годы я выработал для себя определенную тактику, как не засыпать днем. Как только чувствую усталость, выхожу покурить. Эффект временный, но это единственная причина, по которой я не бросаю вредную привычку. Еще можно позвонить кому-то из родных или погрызть печенек. Самый действенный способ — задерживать дыхание: защитные механизмы срабатывают, и ты сразу просыпаешься, правда, тоже ненадолго, на две-три минуты. Иногда ты в сознании, общаешься с кем-то, но мозг спит, и тебе параллельно снится сон. По ходу сна можешь что-то ответить, иногда совершенно не по теме: «Надо взять сковородку!» или что-то в этом духе.

Я обращался ко врачам, но в наших поликлиниках даже слова «нарколепсия» не слышали. Врачи начинают искать проблему в эндокринной системе, измеряют сахар. Можно, конечно, поехать к сомнологу в Москву, но это стоит недешево. Да и смысл? Поставят мне диагноз, приду с ним в соцзащиту, мне дадут инвалидность, а это волчий билет: кто возьмет на работу сотрудника, которого постоянно вырубает?

Мою нарколепсию мало кто воспринимает всерьез, потому что это редкое заболевание. Обычно окружающие находят ей такие объяснения: уход от реальности, нежелание что-то делать. Мне советуют вести здоровый образ жизни, бросить курить, а один мой дядька вообще сказал: «Слушай, ты давай с этим делом завязывай! Прекращай наркотики употреблять!»

Михаил Полуэктов, врач-сомнолог, доцент кафедры нервных болезней МГМУ им. И. М. Сеченова:

Специалисты насчитывают более полусотни расстройств сна. Бессонница — одно из самых распространенных: по самым осторожным подсчетам, ей болеют 6% населения в любой стране. Причины бессонницы до сих пор неизвестны. Считается, что к ней предрасположены люди с повышенной активностью нервной системы и слишком трепетным отношением к своему сну, зацикленностью на нем. Такие люди заранее начинают тревожиться, будут они спать или нет, и это еще больше активизирует мозговую деятельность. Получается, что они сами себя вгоняют в бессоницу.

Сегодня главный способ лечения бессонницы — когнитивно-поведенческая терапия. Другое дело, что этот метод достаточно трудоемкий и требует специально подготовленного врача, поэтому в реальной жизни его практически не используют, а бессонницу лечат снотворными.

Нарколепсия — крайне редкое аутоиммунное заболевание, его распространенность в западных странах 0,05%. Болезнь развивается, когда в мозге погибают определенные нейроны, отвечающие за мозговую активность. Больные путают день и ночь: ночью спят плохо, а днем все время засыпают, периодически на них накатывает сонливость, которой очень трудно сопротивляться. Из-за этого они испытывают затруднения в быту и работе. Нарколепсия лечится пожизненным приемом психостимуляторов.

Сомнамбулизм встречается у 8% детей и у менее 1% взрослых. Сейчас это считается не болезнью, а особенностью человека. Большая часть мозга спит, но отдельные зоны могут просыпаться, поэтому человек не осознает, что делает. Снохождение — вариант нормы до тех пор, пока оно не мешают окружающим и не приводит к травматизму: были случаи, когда люди в этом состоянии выпадали из окна, но они очень редки. Как правило, снохождение с возрастом прекращается. В противном случае взрослым приходится пожизненно принимать успокаивающие препараты, но только когда сомнамбулизм реально мешает жизни.