Где снимали фильм полеты во сне и наяву

Идея снять фильм о человеке, который на пороге сорокалетия решил оглянуться на прожитую жизнь, пришла к Роману Балаяну, когда он переживал не лучший период в жизни. Режиссёру был 41 год, поэтому переживания героя ему были понятны, кроме этого после удачной экранизации рассказов Ивана Тургенева «Бирюк» перед ним как будто закрылись двери в кино. Пять лет он не мог пробить ни один сценарий. Ему предлагали снимать фильмы про рабочих, а он хотел снимать совсем другое кино про других людей…

Своими идеями и переживаниями Балаян поделился со своим другом и коллегой Никитой Михалковым, и тот посоветовал обратиться к сценаристу Виктору Мережко. Тот сначала отказался, говорил, что не знает о чём писать. «Напиши про меня. Все время мне снится, как будто я стою на горе высокой и потом лечу вниз. Просыпаюсь, я опять на земле: один со всеми проблемами, жена ругается, что денег нет, дети орут — кушать хотят…» — сказал Балаян, и Мережко сразу придумал название «Полёты во сне и наяву». Потом вспомнил историю брата, который в сорок лет не мог найти себя, и сел за сценарий.

В главной роли сценарист видел Никиту Михалкова и писал героя «под него». Но Балаян посмотрел фильм «Мы, нижеподписавшиеся» с Олегом Янковским и попросил Мережко познакомить его с актёром. Никита Михалков потом обижался на сценариста — он знал, что роль пишется для него, а друг пошёл на поводу у режиссёра… В фильме Михалков все-таки появился — специально для него был придуман эпизод со съёмками, в котором он сыграл режиссёра. Для главной роли режиссёр посчитал его слишком оптимистичным и жизнерадостным.

В эпизоде со съёмками фильма герой Олега Янковского обращается к одному из актёров: «Кузнечик, да?». Это на самом деле был Кузнечик — актёр Сергей Иванов, который играл лейтенанта с таким прозвищем в фильме «В бой идут одни старики».

Самому Янковскому пришлось разрываться между Владимиром, где снимались «Полёты…», Подмосковьем, где шли съёмки комедии «Влюблён по собственному желанию», и Москвой — спектакли в Ленкоме никто не отменял. Актёр спал по 3−4 часа, а большую часть свободного времени проводил за рулем по пути от сцены до какой-нибудь из съёмочных площадок. Этот период он называл «Бермудский треугольник», а к своим героям — Сергею Макарову и Игорю Брагину — относился как одному человеку в разных проявлениях.

По сценарию Сергей Макаров в финале фильма должен был погибнуть — на пикнике он падал с дерева и разбивался. Но такой финал не нравился ни режиссёру, ни исполнителю главной роли… Новый финал придумал сам Роман Балаян — по дороге на съёмочную площадку он увидел стога сена в тумане и катающихся между ними мальчишек на велосипедах. Картина показалась ему очень атмосферной и в конце фильма Макаров бежит за мальчиками, а потом падает в стог сена.

Многие актёры в фильме появились по воле случая. Жену главного героя сыграла супруга Олега Янковского — актриса Людмила Зорина, она пришла на съёмочную площадку вместе с мужем. Олег Меньшиков появился уже по ходу съёмок — режиссёр решил, что главному герою надо противопоставить кого-то помоложе и пободрее. На стадии озвучания к творческой группе присоединился актёр Юрий Богатырёв — он говорил за уехавшего в командировку Александра Адабашьяна.

Олег Янковский за роль Сергея Макарова получил Государственную премию, а вот фильму была присвоена только вторая прокатная категория — его показывали на окраинах крупных городов. Но именно этот факт заинтересовал зарубежных прокатчиков, они решили, что это запрещённый в СССР фильм и поэтому охотно его покупали. Сценаристы предложили режиссёру снять продолжение и даже написали черновой сценарий под названием «Каждый третий, или Дальше будут драконы», но Балаян отказался со словами, что это будет самоцитирование и самоистязание. Однако режиссёр настолько сработался с Олегом Янковским, что снял его ещё в пяти фильмах.

1 августа 2011

«Отчего люди не летают?.. Отчего люди не летают так, как птицы?..» Хотя, может быть, кто-то и летает. Те, которые «не как все».
О таких героях снято много фильмов. Для советского кино вершиной темы стали «Полеты во сне и наяву» Р. Балаяна. Фильм, где бытие человека «не как все» показано с особым трагизмом и болью.
Парадокс — вроде бы никаких трагедий в фильме нет, никто не умирает, никого не убивают. Но все по Чехову: ходят обычные люди, разговаривают, обедают, а в это время рушатся судьбы.
У героя О. Янковского — Сергея Макарова — как будто бы все есть для счастья: работа, жена, дочка, друзья, молодая любовница. Но счастья почему-то нет. Может, оттого, что молодость уходит, уходит ощущение полета, игры…
Макарову чужд весь окружающий мир, его условности, правила, его серьезность и «взрослость». Но и он чужой этому миру со своими выдумками, играми, безалаберностью, со своей вечной «детскостью».
Сергею сорок. Но он не чувствует своих сорока. Он бегает в джинсах, дурачится, строит рожи, обманывает (причем, наивный его обман быстро раскрывается). Такое поведение простили бы подростку, юнцу. Но то, что смотрится забавно в 20 лет, не прощается в 40. И мир начинает агрессивно отторгать героя. Последовательно. Везде. Во всем.
На работе его не воспринимают всерьез. Молоденькая двадцатилетняя Светочка язвит по поводу его фантастических «причин» опозданий и уходов с работы. Сергею обидно: «Она оскорбила человека вдвое старше себя!». Но и обиды не трогают никого — все привыкли к его шутовству, и лишь начальник Николай Павлович (О. Табаков) досадливо морщится — ну вот, клоунада начинается…
Сергей будто бы и не замечает надвигающейся грозы. Он чувствует себя молодым и легким, заводит интрижку с девушкой Алисой, но ему недолго удается скрывать свой роман. Жена, с которой героя «ничего не связывает, кроме долга», застает его с любовницей, с которой его связывает «все, кроме долга». Сергей не собирается оправдываться, придумывать какие-то причины. Он продолжает играть: «Бабоньки, подружки, помогите разобраться… Через три дня сорок, а дурак дураком. К кому из вас прислониться?» Но его женщины — «взрослые». Они уже в игры не играют. Они бросают его.
Впрочем, Алиса еще вернется. Сергей разыграет сердечный приступ (снова розыгрыш, снова игра) — и добрая Алиса снова рядом. Только надолго ли? Вот уже следующая сцена — вечеринка, танцы, и молодая, хорошенькая Алиса танцует с таким же молодым и хорошеньким парнем (О. Меньшиков). У соперника Сергея, возможно, нет такого ума, ироничности, и во сне он не летает. Но есть молодость. То, что от Сергея уходит безвозвратно, не удержишь…
Герой мечется, пытается убежать к матери, туда, где когда-то ему было хорошо. Но дорога в рай закрыта, пути перепутаны, как рельсы. На неведомом полустанке Макаров встречает грабителей и тут же играет в «спасателя народного достояния». Он не хочет задерживать бандитов — он просто играет, как в кино. По законам жанра бандиты должны бросить награбленное и пуститься наутек. Но жизнь — не кино. И Сергея безжалостно избивают. Добрая стрелочница подбирает его, и герой снова возвращается к своему привычному состоянию — игре. А может, стать стрелочником? Поселиться в глуши? Конечно, он не станет стрелочником, но отчего бы не поиграть в это? Поиграть в то, что жизнь только начинается…
Вот он сидит дома у своего начальника, а по совместительству друга. Кухня, разговоры по душам, водка, и неизменная песня про «синий троллейбус», все как в 60-е, блаженное время надежд и молодости. Куда все ушло? И кто уже помнит грустный гимн романтиков «Синий троллейбус»? Нет, Алиса и ее поколение слушают развеселые «Этой ярмарки краски».
Несовпадение, опоздание — важный мотив фильма. Николай Павлович безответно и трепетно любит Ларису. Он стесняется этой «не ко времени» любви, он уже не способен на игру, на развеселый обман и полеты, как Сергей. Хотя «детскость» и в нем не умерла до конца, недаром в сцене дня рождения мы видим его на детских качелях, смешного, не «монтирующегося» с этими качельками, но от этого еще более трогательного и одинокого.
Лариса (потрясающая актерская работа Людмилы Гурченко) тоже любит, но не Николая — Сергея. Героине Гурченко дано совсем немного реплик, вся драма женщины сыграна молчанием, взглядами. Все страсти, все слезы, все разрушенные надежды — все скрыто, и лишь изредка прорывается то в горьком смешке, то в грустной, какой-то виноватой улыбке. Она уже не верит в чудо, она к постоянной боли привыкла. И уже не хочет ничего менять. И Сергею помочь она ничем не может.
Ощущение ненужности героя нарастает с каждой сценой. Его гонят отовсюду — с работы, из дома, со съемочной площадки, из приемной некоего начальника. Он всем мешает, его шутки никого не веселят, постоянные выдумки раздражают, его «странность» достала всех. Надо стать, как все. Надо повзрослеть, чтобы тебя принял наконец этот мир. Но как это сделать?
Кульминация фильма — день рождения Сергея. Вот он стоит на коленях перед друзьями, покорно принимая участие в спектакле «Серёжа, как мы все тебя любим». Слушает тосты, обнимается с друзьями, флиртует. Но отчуждение никуда не уходит. Молодой и симпатичный соперник, играючи, с улыбочкой, побеждает его в поединке. И проигравший Сергей кричит свое «ку-ку», орет, закрыв глаза, как от боли. Но никому его не жалко, всем лишь неловко — ну что он там опять, в самом деле? Опять он — не как все…
Как утопающий за соломинку, хватается он за Ларису. Вечно любящая, терпеливая Лариса — вот она, она поможет, она будет с ним танцевать, вызывая восхищение окружающих. Но всё не то, не то! Полета нет! И герой, оборвав танец, уходит.
Сейчас он полетит. Он всем им докажет. Раскачается на этой тарзанке, оторвется и полетит — над речкой, над домами, над вашими растерянными лицами…
Только полет вышел очень короткий. Плюх — и в ледяную речку. Герой прячется и видит своих друзей, которые бросаются его спасать. Последний розыгрыш — вы думали, что я утонул — а вот он я, живой и невредимый! Ура! Ура? «Подонок», — кричит ему друг. Всё. Отвернулись все. Пустота. Одиночество.
Что теперь? Опять в речку? Нет, Сергей еще поборется. Игра продолжается. Он факелоносец. Он спринтер. Он бежит и вот-вот догонит и победит. Но — стоп. Конец пути. Стог сена, и в нем, сжавшись, в позе зародыша, человек. То ли плачет, то ли стонет от холода. Жизнь догнала. И победила. Не бывает полетов наяву. Да и во сне пора бы уже прекратить…
Хотя финал открыт — кто знает, вот сейчас отогреется герой, поплачет. И вновь погребет против течения.
Роль Сергея Макарова стала одной из лучших в кинобиографии Олега Янковского. Его герои часто «не как все» — Мюнхгаузен, Волшебник, Дмитриев из балаяновского фильма «Храни меня, мой талисман», Андрей из «Ностальгии». Они «выламываются» из общепринятых рамок и показывают нам, что есть что-то выше, чем быт, чем наша земная жизнь.
Великий дар Мастера — показать не то, что есть, а то, как может быть. Или — как должно быть…

Кузнецова Елена (Беларусь)
2011 год.

Проблематика фильма гораздо глубже, чем может показаться на первый взгляд. Это не рядовые проблемы человека, достигшего кризиса среднего возраста. Главный герой начинает пристально наблюдать за своей жизнью со стороны, привычная модель существования рушится на его глазах — зрителю приходится только догадываться, о чем он думает. Его сознание, закадровый голос, молчит — скорее, это можно отнести к режиссерской задумке, чем к простому сценарному совпадению. Люди, окружающие его долгое время, становятся статичными и неживыми: вся их энергетика и эмоции с этого момента начинают идти параллельно внутренним переживаниям главного героя. Его любимые и близкие искренне недоумевают и не понимают весь экзистенциальный смысл полетов сознания героя, которые он выпускает наружу.

Сценарий Мережко был рассчитан на Никиту Михалкова в главной роли

Это бешеная и неукротимая энергия, которая исходит от человека, неожиданно открывшего глаза. Единственный персонаж, который находится на одной волне с главным героем, — это его маленькая дочь, чье восприятие еще не затуманено бытовыми масками, социальными ролями и иерархическими статусами. Она проживает те же моменты, что и отец, но только в своем детском мире. Она искренне любит главного героя, любит окружающий мир и находится с ним в полной гармонии.

Кадр из фильма «Полеты во сне и наяву»

Образ, созданный Янковским, представляет собой типичного героя русской классической литературы, чей характер предстает в крайностях, одновременно свойственных его натуре: убийца-страдалец Раскольников, рефлексирующий философ Печорин и возвышенный идеалист Пьер Безухов. Не случайно в этой связи высказывание режиссера Романа Балаяна по поводу причин утверждения именно Олега Янковского на главную роль, а не Никиты Михалкова, под которого сценарист Виктор Мережко и писал сценарий: «Я увидел по телевизору фильм Татьяны Лиозновой «Мы, нижеподписавшиеся…» с участием Олега Янковского. Я засмотрелся на то, как он режет лимон. Просто режет лимон… Я не знал сюжета картины, смотреть стал откуда-то с середины. Но мне вдруг увиделось что-то двусмысленное в таком незамысловатом как будто действии артиста. Я почувствовал, что за его героем стоит очень многое, неоднозначное, что этот человек двулик, неверен… Больше того, по его лицу не видно, какой он человек. Никто заранее не знает, не в состоянии определить, плохой он или хороший. Его взгляд, я убеждён, способен выразить немыслимую амплитуду: от мерзавца до Христа. Такая сложность меня устраивает».

На площадке звучала музыка из фильма «8 ½» Феллини

Помимо лабиринта мыслей главный герой соприкасается с окружающим миром через второстепенных персонажей-проводников, таких как Сергей Синицын (Олег Меньшиков) — молодая копия главного героя с идентичным именем. Он один из немногих персонажей, играющий без серой статики — его герой юн, амбиции бьют ключом, а циничная улыбка чем-то похожа на легкую иронию самого Макарова. Выйдя за рамки фильма, можно продолжить сравнение этих двух талантливых актеров — намек на преемственность в фильме, как и в реальной творческой биографии Олега Янковского и Олега Меньшикова, героев-одиночек, полных ироничного отношения к окружающему миру.

Фильм, казалось бы, состоящий в основном из серых красок депрессивной глубинки, таит в себе много знаков-подсказок, насыщая эту ленту новыми смыслами, как бы в тайне, которую было запрещено замечать советским кинокритикам. Взять хотя бы кульминацию фильма — парящие качели под пронзительную песню Валерия Леонтьева. Этот лаконичный режиссерский жест стал визуальной метафорой всей ленты — человек, вышедший за пределы зоны своего внутреннего комфорта и воспаряющий в небо. Таких знаков-аллюзий на протяжении киноповествования достаточно много. Вот как трактует свой главный эпизод сам режиссер: «Например, в фильме есть кадр, где главный герой бежит по полю к стогу сена. А на нем кроссовки с красной подошвой. Критик писал: «Это не просто подошвы — это красные подошвы. Потому что у него горит земля под ногами!» А я вспоминаю, как на площадке орал на реквизитора: «Дура, ты что, не могла найти обувь с нормальными подошвами?!»

Олег Янковский считал Макарова своей лучшей ролью

Сюжетная линия фильма довольно типична для того времени: вспомнить хотя бы пьесу Александра Вампилова «Утиная охота» и снятый на ее основе фильм «Отпуск в сентябре» с Олегом Далем в роли Зилова. Герои Даля и Янковского — потрепанные жизнью инженеры-романтики, носящие серые кофты, джинсы клеш и кеды. Они продолжают совершать те же ошибки, делать трагические выводы, не находя выхода из замкнутого круга своей жизни. Единственным способом вырваться из рутины повседневности оказывается самоубийство, которое совершает Зилов из пьесы Вампилова и должен был бы совершить герой Янковского, если бы не цензура, которая не смогла бы пропустить в прокат фильм с таким концом.

Экзистенциальный выплеск героя в фильме «Полеты во сне и наяву» остро ощущается в моменте, когда Сергей проигрывает спор умиляющемуся молодому герою Меньшикова и, залезая под стол, от души кукарекает. В мимике Янковского прослеживалась вся жизненная полнота главного героя, возможно, даже счастье. Это до конца не ясно — режиссер оставляет в недоумении не только других героев фильма, но и зрителей, предлагая открытый финал.

Цитаты из фильма:

«Вот сидят две женщины, одинаково дорогие для меня. С одной меня ничего не связывает, кроме долга, с другой — всё, кроме долга»

«Тебе не стыдно перед людьми? — Нет. Они прекрасно продемонстрировали свои лучшие качества»