Мне снилась осень в полусвете стекол

«Сон» Борис Пастернак

Мне снилась осень в полусвете стекол,
Друзья и ты в их шутовской гурьбе,
И, как с небес добывший крови сокол,
Спускалось сердце на руку к тебе.
Но время шло, и старилось, и глохло,
И, поволокой рамы серебря,
Заря из сада обдавала стекла
Кровавыми слезами сентября.
Но время шло и старилось. И рыхлый,
Как лед, трещал и таял кресел шелк.
Вдруг, громкая, запнулась ты и стихла,
И сон, как отзвук колокола, смолк.
Я пробудился. Был, как осень, темен
Рассвет, и ветер, удаляясь, нес,
Как за возом бегущий дождь соломин,
Гряду бегущих по небу берез.

Анализ стихотворения Пастернака «Сон»

Первая любовь пришла к Борису Пастернаку довольно поздно, в 20-летнем возрасте. Он испытал очень нежные и сильные чувства к Иде Высоцкой, дочери очень состоятельного московского купца, с которой познакомился совершенно случайно. Тем не менее, нескольких мимолетных встреч оказалось достаточно для того, чтобы юный поэт в буквальном смысле слова потерял голову. Именно по этой причине в 1920 году Борис Пастернак настоял на том, чтобы продолжить свое образование в Германии, куда на время уехала семья его избранницы. Объяснение с возлюбленной состоялось в далеком Марбурге, и капризная девица, избалованная мужским вниманием, ответила Пастернаку отказом. Поэту пришлось приложить массу усилий, чтобы достойно его пережить и найти в себе силы для дальнейшего существования. Тем не менее, уже в 1913 году он создает стихотворение под названием «Сон», где пытается взглянуть на любовь к Иде Высоцкой глазами постороннего человека.

Встречу с этой девушкой и последующее развитие событий, которые молодому человеку столько душевной боли, он пытается представить в виде сна, окрашенного в желто-багряные тона. Именно так выглядит осень, которая символизирует не только окончание жизненного пути, но и финал взаимоотношений между двумя людьми. Когда роман Пастернака и Высоцкой вступил в финальную стадию, в душе поэт поселилась именно та самая осень, холодная и богатая красками, когда « как с небес добывший крови сокол, спускалось сердце на руки к тебе». Однако столь ценное подношение было отвергнуто, и время превратилось для Пастернака в «рыхлый, как лед… кресел шелк», который трещал и расползался от малейшего прикосновения. При этом каждый день «заря из сала обдавала стекла кровавыми слезами сентября».

Боль, тоска, одиночество, чувство разочарования и опустошения – все это поэт испытал в полной мере, пока пытался излечиться от болезни под названием любовь. Что именно послужило поводом к началу выздоровления, неизвестно, и пастернак на акцентирует на этом внимания. Однако он отмечает, что его чувства к Иде Высоцкой оказались чем-то, похожим на сон, тяжелый, полный кошмаров и окрашенный в багряные тона. Но и он однажды прервался по воле судьбы, что спасло поэта от душевных терзаний. «Вдруг, громкая, запнулась ты и стихла, и сон, как отзвук колокола, смолк», — отметил автор.

Его пробуждение оказалось болезненным и лишенным романтизма, так как реальный мир оказался менее привлекательным, чем те грезы, к которым привык поэт. Он подчеркивает, что «был, как осень, темен рассвет», а холодный ветер принес с собою дождь. Но даже столь мрачный пейзаж за окном сумел вселить в Пастернака надежду на то, что в его жизни начинается новый период, и в нем уже не будет места то, которая отвергла его чувства.

Метки: Пастернак

Материалом для исследования данной темы послужили стихотворения Б. Л. Пастернакa [33], написанные им с 1913 по 1953 годы. Предметом нашего исследования является тема сна в лирике Пастернака.

Вслед за В.М. Жирмунским, под темой в стихотворном произведении мы понимаем каждое знаменательное слово: Каждое слово, имеющее вещественное значение, является для художника поэтической темой, своеобразным приемом поэтического воздействия, в то время как в языке науки оно лишь отвлеченное обозначение общего понятия.. Основа поэтического элемента поэзии — в словесных темах, т. е. в поэтической семантике (символике)» [25. С. 30-31].

Мы выделили две группы стихотворений, в которых присутствует тема сна: первую группу составили стихотворения, в которых сон выступает в функции основного мотива; вторую — стихотворения, в которых сон является образом сопоставления в тропе. В настоящей работе мы рассмотрим первую группу. В нее вошли стихотворения «Сон», «Венеция», «В лесу», «Дурной сон», «Сестра моя — жизнь и сегодня в разливе», «Я спал. В ту ночь мой дух дежурил», «Вторая баллада», «Август», «Музыка», «Полярная швея», «Голод», «Морской штиль», «Под открытым небом», «Конец», «Болезнь», «Мой стол не столь широк, чтоб грудью всею», «Бабочка-буря». Мы обнаружили, что эти стихотворения объединяет не только общий мотив `субъект спит’, но и устойчивый комплекс взаимосвязанных минимальных тем, связанных со сном. Мы выделили такие аспекты: кто спит, что снится, что сопровождает сон, как происходит пробуждение, где и в какой очередности следуют действия. По этим аспектам мы провели контекстуальный анализ лексемы сон и выделили общие для всех стихотворений данной группы минимальные темы.

Рассмотрим тему сна подробнее. Стихотворение «Сон» посвящено большим философским темам — любви, жизни, смерти. Это наиболее ранний известный нам случай влияния на Пастернака лермонтовской романтической лирики. В «Сне» Пастернака отразился «Сон» Лермонтова («В полдневный жар в долине Дагестана…»): совпадают мотивы разлуки с любимой женщиной, сновидение, в котором она предстает среди развлекающейся толпы, наконец, смерть.[17. С. 100]. В стихотворении Пастернака герой рассказывает о своем сновидении. В тексте сон занимает центральное место. В центре сна находиться возлюбленная и природа:

Мне снилась осень в полусвете стекол,

Друзья и ты в их шутовской гурьбе,

И, как с небес добывший крови сокол,

Спускалось сердце на руку тебе».

Прекращение сна здесь сопоставляется со звуковым явлением: «И, сон как отзвук колокола, смолк».

Когда герой просыпается, то сравнивает природу, которую видел во сне, с той, что наблюдает проснувшись. Реальность оказалась продолжением сна:

Я пробудился. Был, как осень, темен

Рассвет, и ветер, удаляясь, нес,

Как за возом бегущий дождь соломин,

Гряду бегущих по небу берез». (1, 51)

Стихотворение «Венеция» имеет две редакции. В ранней, 1913 года, герой пробуждается от бряцанья оконного стекла.

Этот звук, идущий отчасти из сна, потом отзовется косвенным образом в аккордах неземной музыки, которая чудится герою после пробуждения:

Висел созвучьем Скорпиона

Трезубец вымерших гитар,

Ещё морского небосклона

Чадящий не касался шар;

В краю подвластных зодиакам

Был громко одинок аккорд.

Трёхжалым не встревожен знаком,

Вершил свои туманы порт.(1, 435)

«В финале стихотворения сны и явь, реальные впечатления и грезы смешиваются. Они отделяются от героя и живут самостоятельной жизнью, составляя тайну бытия без корня».

И тайну бытия без корня

Постиг я в час рожденья дня:

Очам и снам моим просторней

Сновать в туманах без меня. [23. С. 35]

В редакции 1928 года лирический герой говорит о том, что во сне слышал женский крик. Образ женщины имеет отношение ко сну, как в стихотворении «Венеция», так и в стихотворении «Сон», только выступает в разных функциях. «Венеция» вписывается в ряд размышлений Пастернака о женской доле, отразившихся параллельно в «Повести» и «Охранной грамоты» [23. C. 46]. Также тему сна в стихотворениях «Сон» и «Венеция» сопровождает тема смерти, тоже связанная с женщиной: во «Сне» возлюбленная умирает, в «Венеции» речь идет о погибшей женщине.

В отличие от «Сна», «Венеция» начинается с описания пробуждения: «Я был разбужен спозаранку / Щелчком оконного стекла» (1, 56). В этом стихотворении описывается воспоминание об увиденном сновидении: герой проснулся и вспоминает свой сон. Во всем сновидении Пастернак выделяет только главное впечатление — крик. В последней строфе автор говорит о наступлении рассвета как о прекращении сна. Сон, в свою очередь, как будто дает повод для олицетворения природы. Мир природы и мир человека становятся едины.

Вдали за лодочной стоянкой

В остатках сна рождалась явь.

Венеция венецианкой

Бросалась с набережных вплавь.(1, 56)

Человек проецирует после пробуждения реальность сна на действительность, таким образом, он ее пересоздает.

В стихотворении «В лесу» тема сна появляется внезапно после описания природы. Пастернак описывает разновидность сна, не называя того, кто спит:

Есть сон такой, — не спишь, а только снится,

Что жаждешь сна; что дремлет человек,

Которому сквозь сон палит ресницы

Два черных солнца, бьющих из-под век.(1, 282)

Здесь прием `сон во сне’ снова дает основание сопоставить стихотворение «В лесу» со стихотворением М. Ю. Лермонтова «Сон» («В полдневный жар в долине Дагестана…»). Сравнивал оба текста Т. Венцлова в своей статье «Пространство сна: Лермонтов и Пастернак» [35. С. 241]. В. С. Баевский также выделял тематические соответствия стихотворений Пастернака и Лермонтова [17. С. 100]. Мы в обоих стихотворениях выделили одну структуру сна — сон во сне. У Лермонтова герою снится, что он спит, в своем сне он видит возлюбленную, которая тоже спит и видит тот же сон. У Пастернака есть сон, в котором человеку снится, что он хочет заснуть, и в этом же сне дремлет человек, «Которому сквозь сон палит ресницы / Два черных солнца, бьющих из-под век». В конце текста мы видим зыбкость границ между сном и явью, которая предается через повтор лексемы казалось:

Казалось, он уснул под стук цифири…

Казалось, древность счастья облетает.

Казалось, лес закатом снов объят.

Счастливые часов не наблюдают,

Но те, вдвоем, казалось, только спят. (1, 282)

О том, кто спит в стихотворении, мы можем только строить предположения. Использование в предпоследнем стихе раскавыченной цитаты из Грибоедова допускает вероятность того, что спят влюбленные. Но на это нет больше ни одного намека в тексте. В этом стихотворении, как и в других, мы видим единство природы и человека. И поэтому мы можем предположить, что спят человек и лес. «Контакт и единство человека и природы лежат в основе знаменитой “пастернаковской” метафорики» [24. С. 34]. Именно на этом основании мы и предполагаем, что спят в стихотворении человек и лес.

В стихотворении «Дурной сон» указание на характер сна дается уже в названии. Начинается стихотворение с описания природы. Ко сну, который далее будет описываться, Пастернак как будто подводит издалека: сон возникает из природы, проходит сквозь нее:

Прислушайся к вьюге, сквозь десны процеженной,

Прислушайся к голой побежке бесснежья.

Разбиться им не обо что, и заносы

Чугунною цепью проносятся понизу

Полями, по чересполосице, в поезде,

По воздуху, по снегу, в отзывах ветра,

Сквозь сосны, сквозь дыры заборов безгвоздых,

Сквозь доски, сквозь десны безносых трущоб.

Полями, по воздуху, сквозь околесицу,

Приснившуюся небесному постнику.

Он видит: попадали зубы из челюсти…(1, 63)

Сон, который видит герой, предвещает беду. На это указывает не только название стихотворения, но и первый образ «попадали зубы из челюсти». В народном поверии видеть во сне плохие, выпадающие зубы — к болезни и смерти. Во сне, который видит небесный постник, присутствует описание других нездоровых частей тела. Они упоминаются в сравнительной конструкции, описывающей месяц: «косноязычный гундосый и сиплый, с кровью заглочен хрящами развалин; мясистой култышкою, мышцей бесцельной на жиле».

Пастернак делает акцент на том, что герой хочет проснуться, но не может:

Он двинуться хочет, не может проснуться,

Не может, засунутый в сон на засов.

Этим и заканчивается стихотворение: «Сопят тормоза санитарного поезда. / И сниться и сниться небесному постнику…» О продолжении сна говорит также многоточие, которым завершается стихотворение.

В плане композиции сам сон находиться в центре, а закольцовывает композицию описание природы. И здесь сон порождает внешняя среда и они (внешний мир и сон) тесно связаны друг с другом. Фактически за внешним миром стоит природа. Но из контекста возникают общественные события — война. В этом стихотворении сон — это эмпирическая действительность.

В стихотворении «Сестра моя — жизнь и сегодня в разливе…» Б. Пастернак ограничивается констатацией сна персонажей. Герой едет в поезде к любимой, размышляет и видит, как другие спят:

Мигая, моргая, но спят где-то сладко,

И фата-морганой любимая спит

Тем часом, как сердце, плеща по площадкам,

Вагонными дверцами сыплет в степи. (1, 112)

В своей мечте герой видит любимую спящей. Можно предположить, что мечта героя подобна состоянию сна.

«Синкретизм усугублен тем, что, по тонкому замечанию А. Маймескуловой, мечтательно-сновидческая ситуация строфы у Пастернака удвоена: “я” в воображении видит свою “любимою” “спящей” и “мечтающей” (о нем?) тоже во “сне”/ “мечте”, ибо “моргать” выдает на этимологической основе значения “видения, грезы”, “мигать” — “спать, сон”, а “мечта” в народной речи есть “видение, призрак, умопомрачение”. Здесь (опять-таки в нерасчлененной форме) намечена ситуация, знакомая русской поэзии по уникальному лермонтовскому “Сну”.. Зная, какое место Лермонтов занимает в “Сестре моей — жизни”, мы не сочтем эту аллюзию маловероятной» [19. С. 238].

С темой сна связан образ женщины (она спит). Но этот образ неоднозначен. Фата-моргана — это не только мираж, но и фея в мифологическом понимании. «. у Пастернака “фата-моргана” не только “кодирует отсутствующую в пространстве “я” любимую”, но и переводит ее в “семиотически высший в системе Пастернака “фантомный” ранг”» [19. С. 238].

Сон в стихотворении «Сестра моя — жизнь и сегодня в разливе…» имеет такую же структуру, как и в стихотворении «Сон» Лермонтова.

«Подтверждением устойчивости “соответствий” “сна”, “сердца”, “воды” и Прекрасной Дамы у Пастернака может быть его раннее стихотворение “Мне снилась осень в полусвете стекол” (1913), позже названное “Сон”» [19. С. 238].

В стихотворении «Я спал. В ту ночь мой дух дежурил…» акцент делается на пробуждении. Одним предложением констатируется факт того, что герой спал: «Я спал». Но то, что герой проснулся посреди ночи, является основным мотивом и толчком к развитию лирического действия в дальнейшем.

Во «Второй балладе» Пастернак описывает глубокий, безмятежный сон. Об этом свидетельствует повторяющийся в конце каждой строфы стих «Как только в раннем детстве спят». Через все стихотворение проходит параллелизм внешнего мира и мира сна. Причем внешний мир — деятельный: там «льет дождь» (повторяется 5 раз), «деревьев паруса кипят», «ревет фагот, гудит набат», а в доме, несмотря ни на что, спят.

На даче спят под шум без плоти,

Под ровный шум на ровной ноте,

Под ветра яростный надсад.(1, 385)

В тексте описывается и пробуждение героя: «Я просыпаюсь. Я объят / Открывшимся. Я на учете». И дальше: «Но я уж сплю наполовину / Как только в раннем детстве спят». После пробуждения тут же, в пределах одной строфы, описываются сны, которые видит герой. Их описанию предшествует предложение «Льет дождь». Звук дождя — необходимый аккомпанемент сна героя, возможно, влияющий на образы из сна.

Льет дождь. Я вижу сон: я взят

Обратно в ад, где все в комплоте,

И женщин в детстве мучат тети,

А в браке дети теребят.

Льет дождь. Мне снится: из ребят

Я взят в науку к исполину,

И сплю под шум, месящий глину,

Как только в раннем детстве спят. (там же)

Структура второго сна усложнена: это сон во сне. Во «Второй балладе» структура сна проще, чем в стихотворении «В лесу», однако связь со «Сном» Лермонтова снова исключать нельзя. Со «Сном» («Мне снилась осень в полусвете стекол…») «Вторую балладу» роднит то, что во сне герой видит ту же природу, что и проснувшись.

Сладкий и нерушимый сон Пастернак описывает в стихотворении «Под открытым небом». В этом стихотворении связаны между собой темы природы, сна и женщины.

«Август» — вершинное произведение Пастернака. Тема сна занимает в этом стихотворении центральное место. Герой просыпается и вспоминает свой сон. Такая же последовательность событий наблюдалась и стихотворении «Венеция». В «Августе» во сне герой видел свои похороны. Внимание уделяется описанию людей, идущих на его похороны, и природе, причем человеческое и природное перемежаются с доминированием природного. В самом сне центральное место занимает провидческий голос героя, нетронутый распадом:

Был всеми ощутим физически

Спокойный голос чей-то рядом.

То прежний голос мой провидческий

Звучал, нетронутый распадом… [32. С. 608]

Нужно отметить, что с природой герой прощается в первую очередь и просит: «Смягчи последней лаской женскою / Мне горечь рокового часа». В «Августе», как и в других стихах, присутствует женский образ. Герой прощается и с творчеством. Заметим коротко, что в «Августе» все эти темы даны в христианском преломлении, в соотнесении с судьбой Христа, Его чудотворством.

Темы творчества и сна связаны между собой и в стихотворении «Музыка».

Так ночью, при свечах, взамен

Былой наивности нехитрой,

Свой сон записывал Шопен

На черной выпилке пюпитра. (2, 104)

В стихотворении «Полярная швея» Пастернак описывает необыкновенную красавицу из подростковых снов. Большая часть текста посвящена описанию ее образа.

Еще многим подросткам, верно, снится

Закройщица тех одиночеств,

Накидка подкидыша, ее ученицы,

И гербы на картонке ночи. (1, 460)

Сон женщины (жены) описывается в стихотворении «Голод». Здесь сон — это бред больного человека. Как и во «Второй балладе», во сне упоминается ад.

В стихотворении «Мутиться мозг. Вот так? В палате?» спит вся больница, вместе с ней лирический герой:

Мутится мозг. Вот так? В палате?

В отсутствие сестер?

Ложились спать, снимали платье.

Курок упал и стер? (1, 619)

Важной темой в стихотворении является тема смерти: герой боится умереть в больнице один.

В стихотворении «Морской штиль» Пастернак дает определение сну, который видит лирический герой: «Я вижу движущийся сон — / Историю в сплошной истоме». В этом сне есть два мира: мир, где находиться герой, из которого он пытается выбраться, и недосягаемый мир свободы. Можно предположить, что морской штиль — это реальный мир, в котором живет герой, и как бы он ни пытался вырваться, все напрасно, потому что везде «слуховые окна служб». (1, 536)

В стихотворении «Конец» описываются блуждания неприкаянного героя, находящегося на грани реальности и сна:

Наяву ли все? Время ли разгуливать?

Лучше вечно спать, спать, спать, спать

И не видеть снов. (1, 174)

«Герой с улицы возвращается домой и погружается в сон, но с навязчивыми сновидениями: степь, стог, стон (O’Connor).. Стон — стон любви при подразумеваемом в “финале” “’Степи” соединения любовников и стон мучения тоскующего теперь героя.. Герои сливаются с природой и наполняются ее силой, становятся орудием — для БП это высшее счастье, здесь кульминация стихотворения» [23. С. 51].

С темой сна в этом стихотворении связан образ окна, выраженный в форме метонимии. «Полог тюлевый — вероятно, занавеска на окне, рубеж между улицей и комнатой, где начинается сон» [23. С. 51]. Окно здесь — граница между сном и реальностью.

Также в стихотворении присутствует тема смерти: «Осень. Изжелта-сизый бисер нижется. / Ах, как и тебе, мне смерть / Как приелось жить!»

В стихотворении «Болезнь» герой спит, а на улице «пурга, как океан». Как и во пронизан боязнью смерт?