Мне снился сон безумный и прекрасный

Ваш черный карлик целовал Вам ножки,

Он с Вами был так ласков и так мил.

Все Ваши кольца, Ваши серьги, брошки

Он собирал и в сундуке хранил…

Но в страшный миг печали и тревоги

Ваш карлик вдруг поднялся и подрос

Теперь ему Вы целовали ноги,

А он ушел и сундучок унес…

Сегодня я хочу напомнить некоторые стихи Тэффи, поэтессы, писательницы, которая уже в зрелом возрасте стремительно вошла в литературу как мастер юмористики,прозаической и стихотворной. Тэффи (Лохвицкая) Надежда Александровна родилась в 1872 году в дворянской семье.

Творческая атмосфера сопровождала все ее детство. Дедушка был литератором и философом, – известный адвокат, издатель, профессор . Мама – француженка, увлекалась поэзией и хорошо знала европейскую литературу. Кстати, старшая сестра Тэффи – известная поэтесса Мирра Лохвицкая – «русская Сафо», как называл ее Иван Бунин. Скорее всего именно поэтому она и взяла псевдоним, чтобы не путали ее с сестрой.

Мне сегодня как будто одиннадцать лет —

Так мне просто, так пусто, так весело!

На руке у меня из стекляшек браслет,

Я к нему два колечка привесила.

Вы звените, звените, колечки мои,

Тешьте сердце веселой забавою.

Я колечком одним обручилась любви,

А другим повенчалась со славою.

Засмеюсь, разобью свой стеклянный браслет,

Станут кольца мои расколдованы,

И раскатятся прочь,

И пусть сгинет их след —

Оттого, что душе моей имени нет

И что губы мои не целованы!

Вышла замуж за юриста поляка Владислава Бучинского, который своей галантностью и остроумием обворожил юную девушку. Но семейная жизнь после рождения троих детей стала трещать по швам. Тэффи не видела себя примерной женой и образцовой домохозяйкой. Ей хотелась писать, творить, общаться с себе подобными неординарными людьми. Выбор был сделан и в 1900 году она ущла от мужа.

Marell Caracciolo Agnelli

Я синеглаза, светлокудра

Я знаю — ты не для меня…

И я пройду смиренномудро,

Молчанье гордое храня.

И знаю я — есть жизнь другая,

Где я легка, тонка, смугла,

Где от любви изнемогая,

Сама у ног твоих легла…

И, замерев от сладкой муки,

Какой не знали соловьи,

Ты гладишь тоненькие руки

И косы черные мои.

И, здесь не внемлющий моленьям,

Как кроткий раб, ты служишь там

Моим несознанным хотеньям,

Моим несказанным словам.

И в жизни той живу, не зная,

Где правда, где моя мечта,

Какая жизнь моя, родная,—

Не знаю — эта, или та…

Она полностью окуналась в творчество. “Мне снился сон..” – это первое опубликованное стихотворение появилось в 1901 году в журнале “Север” и принесло ей известность.

Мне снился сон безумный и прекрасный,

Как будто я поверила тебе,

И жизнь звала настойчиво и страстно

Меня к труду, к свободе и к борьбе.

Проснулась я… Сомненье навевая,

Осенний день глядел в мое окно,

И дождь шумел по крыше, напевая,

Что жизнь прошла и что мечтать смешно!..

Тэффи была ведущим сотрудником журнала «Сатирикон», где собралась целая плеяда талантливых и даровитых поэтов, сатириков, юмористов. Популярности Тэффи в те времена трудно найти аналоги. Сам Николай II с удовольствием читал ее и переплетал книги Тэффи в бархат, уважал ее творчество и Керенский. У нее были свои читатели. Любимый жанр Тэффи – комические миниатюры. Она пробовала сотрудничать в жанре политических фельетонов , но как метко заметил редактор газеты, в которой работала Тэффи, «на арабском коне воду возить нельзя».

В своих рассказах она умела сочетать печальное и смешное, она владела «тайной смеющихся слов», наконец, у нее был великолепный русский язык.

Тэффи была очень популярна, вышли даже духи, названные в ее честь «Тэффи». После революции 17 года она писала «Бывают пьяные дни в истории народов. Их надо пережить. Жить в них невозможно». В конце 1918 года она уехала в Киев. После скитаний по стране, не найдя себя в новой России, Тэффи оказалась в Париже. Хоть в памяти от Родины остались самые страшные впечатления – голод, тьма, хамство, плач, крик, стрельба, смерть, она не теряла надежды вернуться. Именно на чужбине появляются пронзительные ноты печали в ее стихах.

На острове моих воспоминаний

Есть серый дом.

В окне цветы герани,

Ведут три каменных ступени на крыльцо…

В тяжелой двери медное кольцо.

Над дверью барельеф — меч и головка лани,

А рядом шнур, ведущий к фонарю…

На острове моих воспоминаний

я никогда ту дверь не отворю!

В Париже она много печатается, ведет активный образ жизни. Благодаря своему остроумию, умению легко и непринужденно вести себя в обществе, она желанный гость на всех светских мероприятиях. В послеоктябрьском изгнании творческий диапозон Тэффи расширился. Каждую неделю ее рассказы появлялись в русской периодике. Ее любили благодаря позитивным эмоциям и улыбкам, которые вызывали ее статьи. Но все чаще и чаще звучат ностальгические ноты, все грустнее ее стихи и рассказы. «Я не здешняя, я издалека…»

Я не здешняя, я издалека,

Я от северных синих озер…

Я умею глубоко-глубоко

Затаить свой потупленный взор.

Только в миг незакатно единый

Мне почудился шорох крыла —

Мне послышался клик лебединый,

И я руки свои подняла…

Я умею глубоко-глубоко

Затаить свой потупленный взор,

Чтоб не знали, как плачет далеко

Лебедь северных синих озер…

Тэффи жила с Павлом Тикстоном. Тоже эмигрант, сбежавший в Париж, он любил и был счастлив с любимой женщиной. Но, когда во время мирового кризиса, пропали все его деньги, он не выдержал этого и тяжело заболел. Тэффи преданно ухаживала за угасающим человеком до конца его жизни и писала веселые рассказы, развлекая своих читателей. Кстати, Тэффи очень не любила, когда ее называли юмористкой. . “Анекдоты смешны, только когда их рассказывают, — говорила она.— Когда же их переживают – это уже трагедия. Моя жизнь – анекдот, а значит – трагедия» С возрастом все больше раскрывается ее душа. Все чаще она обращается к любви. “Нежность — самый кроткий, робкий, божественный лик любви. Сестра нежности — жалость, и они всегда вместе… Любовь-нежность (жалость) — всё отдает и нет ей предела. И никогда она на себя не оглянется, потому что “не ищет своего” – так писала Тэффи. В конце своего творческого пути Тэффи отказалась от холодности, язвительности, сарказма. Но трепетность, изысканность ее слога остались. Основная нота ее последних рассказов – просветленность и смирение перед своей судьбой, сопереживание и эмоциональная отзывчивость.

Alexandra Nedzvetckaya

Он ночью приплывет на черных парусах,

Серебряный корабль с пурпурною каймою,

Но люди не поймут, что он пришел за мною,

И скажут: “Вот луна играет на волнах!”

Как черный серафим три парные крыла,

Он вскинет паруса над звездной тишиною,

Но люди не поймут, что он уплыл со мною,

И скажут: “Вот она сегодня умерла”…

8 октября в Париже в 1952 году на русском кладбище Сен-Женевьев де Буа это стихотворение над открытой могилой Тэффи прочитал ее друг Григорий Алексинский. Я сердцем кроткая была,

Я людям зла не принесла,

Я только улыбалась им

И тихим снам своим…

И не взяла чужого я

И травка бедная моя,

Что я срывала у ручья —

И та была — ничья…

Когда твой голос раздался

Я только задрожала вся,

Я только двери отперла…

За что я умерла?

источник