Мне снится сон андрюша был спасен читать

7 марта день рождения Андрея Миронова. Дата не круглая, всего 72. А имя его — значимое, и таковым остается. Как раз к дню рождения в Петербурге вышла книга «Мне снится сон: Андрюша был спасен…». Написал ее удивительный человек — Рудольф Фурманов. Человек-оркестр (актер, режиссер, худрук театра). Фурманов, много лет продруживший и проработавший с великим артистом, открыл в Петербурге театр его имени, основал театральную премию «Фигаро», а теперь подарил нам удивительные воспоминания о друге, о времени, о театре, который почти исчез с карты нашей жизни. Книга эта — непридуманная правда и одновременно разговор с другом, боль от потери которого так и не утихает…

Сейчас пишут все кому не лень, кто никогда не был свидетелем твоей жизни и пережитых событий. Фантазируют. Лезут в душу. Выспрашивают. Я собрал все документальные дневниковые записи, рассыпанные по моим книгам разрозненные воспоминания о тебе. Ничего не стараясь ни приукрашивать и ни домысливать. Нельзя жить только прошлым. Но театр не поведешь вперед, не любя и не помня прошлое. Вот и излил тебе душу, Андрюша.

■ ■ ■

— В городе всё в порядке? Красные или белые?

Он выходит из вагона, элегантный, красивый, подтянутый, обаятельный, иногда усталый. И сразу все преображается, хочется шутить и хохотать, серая питерская погода начинает играть радужными красками, вокзальный шум превращается в музыку, которая аккомпанирует Андрею.

Встретив Миронова на Московском вокзале, я вместе с ним выхожу на Гончарную улицу, где нас уже поджидает машина. Показывая рукой на противоположный дом, он мне говорит: «Вот в этом доме номер восемь родился мой отец».

■ ■ ■

Однажды Менакер (отец Андрея Миронова. — М. Р.) с нетерпением ждал сына после кинопроб у Григория Львовича Рошаля на картине «Год как жизнь». Он пробовался ни больше ни меньше как на роль Энгельса. Андрюша входит в квартиру, отец сидит в кресле, спрашивает будничным тоном: «Ну как дела, сынок?» Андрей радостно сообщает: «Папа, Рошаль утвердил меня на роль Энгельса!» И Александр Семенович тут же, почти не меняя тона, обращается к нему: «Слушай, Фридрих! А нельзя ли повернуть колесо истории немножечко назад?»

■ ■ ■

В один из дней во время гастролей московского цирка в Ленинграде я был у Миронова в «Астории». Он приехал на съемки.

— А давай позвоним Никулину!

Андрей звонит Юрию Владимировичу в цирковую гостиницу, закрыв полотенцем трубку так, чтобы голос его по телефону нельзя было узнать.

— Юрий Владимирович, здравствуйте.

— Здравствуйте.

— С вами говорит помощник первого секретаря обкома партии Григория Васильевича Романова. Вы знаете, Юрий Владимирович… Очень, очень хорошо все у вас получается. Бабушка Григория Васильевича Романова с внуком ходили в цирк, вернулись в таком восхищении. Смеялись, смеялись. Все, все очень довольны. Юрий Владимирович! А как у вас с питанием-то? Может, вам икорочки привезти из нашей столовой? Заказ какой-нибудь?

— Не надо, — отвечает Никулин. — Спасибо, спасибо, но у меня все есть.

Его не насторожило даже упоминание бабушки Григория Васильевича.

— А может, вам диетпитание оформить из обкомовской столовой? — разливается голос. — Будем вам возить из Смольного, три раза в день. Григорий Васильевич просил о вас позаботиться. Уж так внук Григория Васильевича смеялся на вашем представлении, так заливался! Что же вам привезти? Может, миножек? Миноги вам подвезем!

— Нет, нет. Спасибо, ничего не надо. У меня все есть, все есть.

— Все очень хорошо, Юрий Владимирович. Вот только знаете… Григорий Васильевич так волнуется. Когда он едет на работу по Литейному проспекту, мимо Центрального лектория общества «Знание», там, знаете ли, бесконечные стены с такими объявлениями: творческая встреча с Юрием Никулиным, еще встреча с Никулиным, еще… Не много ли творческих встреч, товарищ Никулин? И дальше, в Доме офицеров: опять творческая встреча. Как вы это выдерживаете? Ведь у вас в цирке по два, по три выступления в день. Да, еще, знаете ли, родственники Григория Васильевича отдыхали в Репино и в «Дюнах», и там опять творческая встреча с вами была, и еще в «Буревестнике»… Григорий Васильевич спрашивает: как это Никулин все успевает?

На том конце провода долгая пауза. Андрей, нажав трубку, изнемогает от смеха, комментирует молчание Никулина: «Размышляет!» Отсмеявшись, продолжает:

— Ну, что же, Юрий Владимирович, я доложу Григорию Васильевичу, что все-таки вы не хотите прекращать выступления по линии общества «Знание». А нам бы хотелось, чтобы вы только в цирке работали. Нет, мы все-таки подвезем вам икорки. Я вам оставлю свой телефон. Запишите. Помощник Григория Васильевича Романова.

И диктует мой телефон.

— А мне знаком этот телефон, — медленно говорит Юрий Владимирович.

— Ну вот и хорошо, — радуется Андрей. — Тогда спросите Рудольфа Фурмана.

Реакцию на том конце провода трудно описать.

— ААААААА! Сволочи! — восхищенно кричит Никулин. — Долго же вы меня мучили! Давайте живо ко мне!

■ ■ ■

Накануне, то есть пятого июня, у Андрея с 11 утра до 9 вечера съемка в «Соломенной шляпке» в Петродворце. Поскольку поздно вечером съемок у него нет, договорились отметить юбилей всеми нами любимого Александра Сергеевича. Я выдвинул заманчивое предложение — отпраздновать день рождения Пушкина на катере Вадима Медведева. А состав компании для праздничного рейда в белые ночи определил я. И какая компания получилась, в самом деле — боевая! Андрей Александрович Миронов, его сводный брат, то есть, конечно, родной по отцу Александру Семеновичу Менакеру — Кирилл Александрович Ласкари, Валентина Ковель, я, то есть Рудольф Давыдович Фурман, Вадим Александрович Медведев и Владислав Игнатьевич Стржельчик. Накупили еды, выпивки и отправились на Малую Невку — по каналам. Роскошная белая ночь, настроение приподнятое, а выпивка уже на нуле. И черт нас дернул проплыть мимо завода «Красная Бавария»! И пришвартоваться!

И тут в голове Миронова рождается смелый и решительный план… Благо никакой с воды заводской охраны. На разведку я пошел вместе с Мироновым. Наверное, безымянная работница, сонно качавшая на заводе какой-то насос, запомнила ту свою ночную смену на всю жизнь. От скучного занятия ее отвлекло «видение». Перед нею собственной персоной стоял артист Миронов. Знаменитость чинно расшаркалась:

«Тысяча извинений! Не подскажете ли, любезная, где бы нам здесь пивка попробовать?»

«Ой, настоящий Миронов! — воскликнула пораженная работница и скорректировала: — Прямо и налево».

Мы с Мироновым надолго пропали в дебрях «Красной Баварии». Искать нас выслали Владислава Игнатьевича Стржельчика. Он возник все перед той же работницей совершенно внезапно и театрально возопил, воздев к ней руки: «Солнце мое! Не проходили ли здесь мимо артист Миронов и наш Юрок?» (Так в шутку иногда называли меня актеры, имея в виду знаменитого американского импресарио Сола Юрока.) «Ой, Стрежельчик!.. Прямо и налево», — работница, почти лишившись рассудка, все-таки направила Стржельчика туда, куда нужно. Надо ли говорить, что и он потерялся… Третьим в опасную разведку был послан Вадим Медведев. Когда он подошел к несчастной женщине, та уже была близка к обмороку, но сразу не узнала любимого артиста: «Ой, Телегин! Прямо и налево…»

К тому времени пятнадцать лет не сходила с экранов страны кинотрилогия по роману «Хождение по мукам».

■ ■ ■

28 мая 1978 года. Дочери Андрея Маше 5 лет.

На свой концерт Андрей пригласил Катю с Машей. До этого они бродили по Ленинграду и были в музее Пушкина на Мойке. Маленькая Маша бегала по квартире Пушкина, заглядывала во все комнаты, слушала экскурсию, где проникновенно рассказывали о том, какой Пушкин был бедный и как умирал в долгах и в мучениях. Когда вышли на улицу, Маша, помолчав, спросила маму:

— Значит, Пушкин был бедный?

— Бедный, — подтвердила Катя.

— Если Пушкин бедный, так кто же тогда мы? — озадаченно спросила маленькая Маша.

■ ■ ■

Первое свидание Кати и Андрея состоялось 22 июня 1971 года.

Съемки заканчивались поздно, и Катю всегда отвозили домой. Вячеслав Тихонов и Лиознова, которые прекрасно относились к Градовой, посмотрели на нее как-то пытливо, когда в этот день Катя отказалась от машины:

— Не надо, Татьяна Михайловна, меня отвезут.

— Кто?

— Андрей Миронов.

Лиознова хорошо знала Андрея. Миронов пробовался у нее на роль Шеленберга, которого впоследствии сыграл Олег Павлович Табаков.

— Ну, конечно, Андрей… Перед ним не устоишь, — только отозвалась Лиознова. — И перед тобой тоже…

Андрей приехал поздно вечером на своей белоснежной «Волге». Кате тогда запомнились его очень светлые, почти белые волосы и пронзительно синие глаза. На Андрее темно-синяя штапельная рубашка в белый горошек, и до сих пор кусочек этой ткани хранится у Кати на даче. 22 июня 1971 года Андрей сделал Екатерине Градовой предложение. Потом дату 22 июня Андрюша всегда станет называть так: «Это день, когда немецко-фашистские войска перешли границу дозволенного».

■ ■ ■

В Выборге, куда с Андреем и Голубкиной мы впервые приехали в середине 70-х годов, ожидая, когда Лариса отработает первое отделение, Андрей, несмотря на свой предстоящий выход во втором, не поленился разоблачиться за кулисами до трусов и залез на колосники. Когда Голубкина, проникновенно исполняя романс, подняла глаза, то увидела раздетого Миронова, подающего ей сверху таинственные знаки. Потом Андрей себя же и осуждал за эту шутку. Ну как ответить — зачем он это сделал? Да просто было хорошее настроение, а от количества концертов уже кругом шла голова. С каждым годом количество концертов в день я сокращал до минимума.

■ ■ ■

15 июля 1985 года. Четыре дня в Павлодаре. В гостинице уже неделю нет горячей воды. А у Андрея страшный фурункулез в паху, надо делать перевязки, а невозможно даже помыться. Греем воду кипятильником, я помогаю ему мыться и накладывать повязку. Что за б…ая жизнь! Гениальный артист — и такие ужасные страдания. Какими беззащитными глазами посмотрел он тогда на меня! И говорит: «Зачем я родился, Рубздилочка?»

■ ■ ■

На 16 августа был назначен концерт в Шауляе с Мироновым, Голубкиной, Оганезовым и Виноградовым. Сначала позвонил в Москву Софии, жене Леона, чтобы узнать его номер телефона в гостинице. Затем звонил в Ригу.

— Леон! Я прилетел. Мне надо ехать в Ригу? Шауляй состоится?

— Рудик, я ничего не понимаю. Только что мне позвонили из театра, у Андрюши сегодня «Женитьба Фигаро». Они играют в Рижском оперном театре, и он не доиграл спектакль. Что-то с головой, должны были увезти в больницу. Я срочно выезжаю в театр, позвони позже.

Когда Оганезов стал мне это рассказывать, я сразу вспомнил, как в Мариуполе, где мы были совсем недавно, после концерта, когда Мария Владимировна ушла в свой номер и мы начали рассказывать друг другу анекдоты, Андрюша схватился за голову и вскрикнул: «Что-то ломает!» Через несколько минут боль прошла, и он стал как будто нас успокаивать: «Не волнуйтесь, это уже не первый раз…» И на следующий день, жизнерадостный, снова выходил на сцену.

В 4.45 утра 16 августа 1987 года позвонил из Риги Контрабас — Виноградов. 15 минут назад Андрюша умер. Умер в 4.30 утра…

■ ■ ■

30 сентября 1987 года мне в Ленинград позвонила Мария Владимировна Миронова и сообщила, что подлец Плучек перед открытием сезона снял в витринах у входа в театр все фотографии сцен из спектаклей «Ревизор», «Горе от ума», «Тени», «Прощай, конферансье», «Женитьба Фигаро» с участием Миронова и Папанова. А в отместку поклонницы Андрея разбили ему витрины. И вот результат его безобразий — в день открытия сезона без Андрея и без Папанова занавес не открылся. Сорок минут рабочие возились с какой-то лебедкой, чтобы открыть занавес и начать спектакль.

— Очевидно, Всевышнему не хотелось открывать сезон без них.

Я набрал номер телефона Плучека и услышал его бодрый голос:

— Але! Але! Але!

— Ну, что, Валя, как живешь?

— А кто это, простите?

— А это твой старый друг, ты что, не помнишь меня по арбузовской студии?! Забыл, как мы все вместе дружили и занимались: ты, я, Зяма Гердт, Леша Арбузов, ты что, меня уже не узнаешь?

— Напомни, милый, напомни…

— Я тебе, сука, сейчас напомню! Что ты, б… старая, снял портреты Миронова и Папанова с витрин театра?! Ты что, забыл, что они тебе сделали театр? Тебя что, Зинка твоя научила, своих мозгов не имеешь?! Мало тебе поклонницы Миронова стекла разбили. Я тебе, гнида, всю морду, а не стекла разобью! Ты что, не мог в Риге гастроли остановить, когда ушли из жизни два гения, которые тебе славу сделали?! Я тебе, сволочь, условие ставлю — чтобы завтра портреты висели! Понял?!

8 марта 1988 года — день рождения Андрея. Без Андрея. Исполнилось бы сорок семь лет. Мария Владимировна решила провести этот день с друзьями Андрюши в ресторане «Прага». Мы с ней поехали на Ваганьковское, потом она попросила таксиста повезти нас к дому на Петровке, в котором родился Андрей. И по ее желанию мы прошлись от дома на Петровке до школы, в которой Андрей учился. Ей так захотелось.

■ ■ ■

Твоя дочь Маша. Она наделена какой-то нежной красотой. Строга. Иногда замкнута. У нее редкий дар драматической актрисы. На расспросы: как, да что — слова из нее клещами не вытащишь. Самозабвенно занимается благотворительностью, организовала вместе с Евгением Мироновым благотворительный фонд «Артист».

Андрей-младший. Ты всегда мечтал, чтобы у тебя была дочь Маша и сын Андрей. Маша назвала своего сына в твою честь. Сейчас он учится, как когда-то и ты, в Щукинском училище. Андрей-младший грациозен, красив, пластичен, невероятно одарен драматически и комедийно… Твой Андрей собрал все самое лучшее от своих родителей и дедов. Он очень похож на Катиного отца, недавно сел под его портретом, и Катя просто ахнула от схожести. На Марию Владимировну характером не похож. Он вылитая Маша. И легкостью очень напоминает на сцене тебя: и ноги ставит, как ты, и чуб забрасывает, как ты.

Однажды, когда ему было лет 7—8, я приехал к Маше на Арбат и застал Андрюшу за телевизором. Он сказал, что в десятый раз смотрит фильм «Иван Васильевич меняет профессию». «И еще мой любимый фильм, — добавил маленький Андрей, — с маминым папой (тогда он не говорил с дедушкой), „Бриллиантовая рука“.

Я часто думаю о тебе, Андрей. Да что говорить — разговариваю с тобой почти каждый день. Мне важно, например, чтобы в репертуаре театра имени Миронова шли пьесы, в которых ты играл — все равно в кино ли это было или в театре… Самое главное — мы стараемся соответствовать твоему имени, мироновскому мироощущению. И зритель это чувствует. Они любили тебя как артиста, они приходят в театр и становятся нашими друзьями.

■ ■ ■

Я иногда представляю, как бы ты улыбнулся и, может быть, сострил, узнав, что оказался со многими друзьями в родственных отношениях. Андрей, твой родной внук, одновременно племянник актрисы Театра сатиры, которая сыграла в твоем последнем спектакле „Тени“, Алены Яковлевой. А ее дочь Маша — двоюродная сестра твоего внука и одновременно внучка нашего друга Миши Казакова. Вот и отгадай этот ребус.