Полеты во сне и наяву смысл фильма
Первый раз, в подростковом возрасте, когда эмоции не терпели полутонов, фильм вызвал возмущение и скуку. Раздражали все «лишние» сцены, явный вызов главного героя.
Позже фильм не смотрела, «пробегала», выхватывая фрагменты. Но эти фрагменты уже завораживали, останавливали.
Потребовалось много лет, чтобы понять, что это, действительно, шедевр. Даже не множество скрытых смыслов создают это ощущение, а заложенное в нем пророчество. А еще это кино — хороший тест для любого общества. Рецензии на фильм — лучшее описание «истории болезни».
Кадр из фильма «Полеты во сне и наяву»
Фото: kinopoisk.ru
Роман Балаян снял «Полеты во сне и наяву» в 1982 году. Главного героя, сорокалетнего Сергея Макарова, сыграл Олег Янковский. Великолепный актерский состав: Олег Табаков, Людмила Гурченко, Людмила Иванова, Людмила Зорина, Елена Костина, Никита Михалков, Александр Адабашьян (его озвучил Юрий Богатырев), Олег Меньшиков.
Сергей Макаров показан накануне своего сорокалетнего юбилея, времени переосмысления жизни. Не случайно многие пишут, что этот фильм о кризисе среднего возраста. Разумеется, этот фильм и о кризисе, но мне кажется, что герой показан в критическое время, чтобы высветить остроту «спрятанных» проблем.
У него есть жена и маленькая дочка, есть молодая любовница Алиса, есть коллега, бывшая любовница Лариса Юрьевна, он пользуется ее машиной и без всякого стеснения кредитуется. Коллегу-любовницу играет Людмила Гурченко. В Ларису Юрьевну влюблен начальник, а по совместительству и друг Макарова — Николай Павлович (в исполнении Олега Табакова).
Сергей Макаров мечется между женщинами, работой, подобно мотыльку. Грезя полетами над всей этой иллюзией жизни. Иногда кажется, что он и есть единственный живой человек в «механической» реальности. Человек, которому не хватает воздуха без Неба. Удивительная харизма притягивает к нему и женщин, и друзей.
Казалось бы, совершенно незаслуженное внимание, внимание к человеку, который за поиском потерял сам предмет этого поиска. Он не способен любить, ему чужды и другие человеческие чувства. Будто испытывает близких на прочность, постоянно провоцируя. Но это провокация себя через них, словно стремится достигнуть собственного дна, стремится исчезнуть, но исчезнуть красиво — в полете.
Многие писали, что это фильм о невозможности свободы в эпоху позднего застоя, да и сам режиссер как-то обмолвился о «лишнем человеке», невозможном для него расписанном пути (холодильник, ковер, квартира). Но через тридцать с лишним лет все видится иным.
Герой Михалкова (странно видеть в эпизоде) — человек будущего, человек, созданный для нашего сегодняшнего времени. Он в любом балагане — главный, ведь только он, созданный из цинизма, умеет «договариваться», умеет убедить любого, особенно «человека летающего». От него веет беспринципной прагматичностью.
И герой Табакова вползет в будущее, потому как ему и надо-то немного. Потому как таких — большинство, они основа. Им важна любовь, важна дружба, они ответственны, но их не смущает ложь «во благо», они готовы многое стерпеть…
Кадр из фильма «Полеты во сне и наяву»
А как много героинь Людмилы Ивановой! Зайдите на любой форум, включите ток-шоу. Они всегда «знают, как надо», они жизнь свою положили на «экспертную деятельность».
И молодому другу юной любовницы Алисы в роли Олега Меньшикова тоже есть место, а уж пресловутые 90-е были и вовсе его временем. А вот «летающему Макарову» места нет, кончилось его время. И то, что в конце застоя воспринималось тюрьмой для полетов, теперь выглядит иначе. Это остатки атмосферы для них, пусть уже и «кислотной».
Фильм многоплановый, воспринимается зрителями по-разному. Интересный и ненавязчивостью образов, которые раскрывают смыслы. Общую фальшивость «рисует» музыка, сцены непонятной свадьбы, съемок странного фильма. Путешествия по мирам, сны наяву — как свобода от каких-либо привязанностей. Не случайно он забывает о юной любовнице, когда она пряталась в машине от знакомых.
Афиша фильма «Полеты во сне и наяву»
Фото: kinopoisk.ru
Почему этот человек обладает такой манкостью, таким притяжением? Вытянутый серый свитер, который он не снимает все время действия, подчеркнутая стертость образа, и только глаза — в которых какой-то иной блеск, а может, просто жизнь?
И финальная сцена, сцена, в которой герой становится совершеннейшим ребенком, бегая с мальчишками, а потом — сворачиваясь эмбрионом в стоге сена, мучаясь от холода, «рождаясь наоборот», умирая…
Тема детства присутствует все время, не зря же постоянны обращения к матери. Но у героя инфантилизм как вызов, как инструмент провокации, полета. Он «улетел», остались только те, которых придавило притяжение. Остался и инфантилизм, только как новое правило существования, как основа нового мира. В котором комфортно глупенькой Алисе, осуждающим «экспертам», всем героям, не жаждущим полетов.
От val000
(Валерий Аллин)
”И вновь рожденный смертным — ныне
Я смутно помню блеск венца
В моей тюрьме, в моей пустыне,
В моем бессильи — до конца» (Александр Блок)
Фильм Романа Балаяна «Полёты во сне и наяву» (1982 г.) сыграл в моей жизни особенную роль. Первый раз я увидел его в один из холодных осенних дней, когда ещё был студентом Ленинградского университета. Помню, я именно днём встречал кого-то из друзей-студентов на Московском вокзале, но поезд опаздывал на 2-3 часа и, дабы убить время, я зашёл в соседний кинотеатр на ближайший сеанс.
По ходу фильма моё отношение к нему менялось от негативного до шокового. Сначала сюжет показался мне невероятно занудным: в общем-то неплохой человек, молодой инженер Макаров (его играет Олег Янковский), не может найти себя в типичной советской жизни (в исполнении Олега Табакова, Людмилы Гурченко, Олега Меньшикова, Александра Адабашьяна…) в течение полутора часов, а потом вдруг в день своего рождения, после выражения к нему любви и уважения всеми окружающими решает уйти из жизни. Конец фильма потрясает. У меня буквально открылись глаза. Я впервые понял, как убивает ложь социалистического «застоя», впервые задумался над тем, что не хочу жить той жизнью «от телевизора до автомобиля», которую уготовило мне родное правительство. Более того, именно тогда я начал думать о жизни, как наказании. Боль героя Олега Янковского перешла в меня…
Первые же отзывы в советских газетах разочаровали меня своей необычайной глупостью и злобностью. Макарова называли сомнительным «героем нашего времени»: такое полное ничтожество конечно же нельзя было возводить в ранг типичного советского человека. В противовес ему люди из его окружения признавались заслуживающими всякого уважения. Я же воспринимал всё наоборот. Герой Янковского — единственный живой человек в фильме. В нём ещё горит детское ощущение особенного смысла своего существования. Невидимая сила снова и снова «поднимает его к небу» (символ — разжимающийся лист зажатой в руке бумаги), но он уже умирает, как умерли окружающие его университетские товарищи. Живые души забыли, зачем они родились на свет и погрязли в существовании по всем правилам «скотного двора»: еда, размножение, спокойное существование до самой смерти, «перья от павлина»… В Макарове, лучшем из них, всё ещё жива душа (код в фильме – желание летать). Окружающие тянутся к ней, как тянутся мёртвые к тёплой крови в фильмах ужасов, награждая его казалось бы незаслуженным уважением и любовью. Очень пронзительно в фильме показана душевная неприкаянность – нежелание смириться с жизнью. Эта неприкаянность нормальна: любой живой человек ночью на кладбище чувствуют себя неуютно… Казалось бы у него есть выход – вот рядом кипит жизнь, но её фальшивость очень тонко проявляют эпизоды с участием Михалкова, Меньшикова и Адабашьяна. «Мы чужие на этом празднике жизни…» Правда, надо помнить, что речь идёт не о гении, а об обычном молодом человеке.
Прошло 25 лет. Забылись злобные нападки просоветских кинокритиков, вызванные его якобы откровенной антисоветской направленностью. Казалось бы, со временем должен был выкристаллизоваться правильный взгляд на «Полёты» (и я даже видел в своё время пару таких отзывов), но и сейчас интернет пестрит глупыми высказываниями по поводу этого неординарного фильма. Наверно самым существенным обвинением фильму и его сценаристу Виктору Мережко в плагиате. Речь шла о похожести «Полётов» на пьесу Вампилова «Утиная охота». Фильм по этой пьесе («Отпуск в сентябре» с Олегом Далем) был снят ранее (1979 г.), но его не пустили в прокат: самоубийство главного героя было плохим примером для начинающих инженеров-романтиков. Не мне судить о плагиате, но я рад, что это пробуждающее к жизни, отрезвляющее лекарство пробилось-таки в прокат.
Был слух, что погибнуть герою Янковского в конце фильма не дала цензура. В таком случае он в точности повторил бы судьбу Вампиловского Зилова («Утиная охота»), а конец был бы ещё более «говорящим»: из «мира мёртвых» Сергей Макаров отправился бы домой, «в мир живых». Впрочем, ничего, кроме конкретного указателя на Небо в трагическом конце нет. Самоубийство — не выход, а заход на повторный круг. Можно предположить, что по примеру многих других Макаров должен был бы в этой ситуации запить, а позже, может быть, и найти выход, как нашёл его другой герой Янковского – Игорь Брагин в фильме Сергея Микаэляна «Влюблён по собственному желанию».
В заключение я хочу сказать, что «Полёты во сне и наяву» — фильм многоплановый. Кто какой уровень понял, тот такой уровень и обсуждает. Для меня это фильм о душе, её ценности для человека, о том, как узнать человека, пока ещё не предавшего свою Родину-Небо. Поэтому я ставлю «Полёты» практически на один уровень с такими фильмами как «Тот самый Мюнхгаузен» и «Дом, который построил Свифт». Так сложилось, что большее потрясение чем от «Полётов» я получил только от «Андрея Рублёва» Тарковского. Там Любовь показана как основа, на которой выткан узор жизни. Без Любви жизни нет…
Оригинальный пост
(Снимок Валерия Аллина)
Содержание
| Средняя оценка: 1982. СССР. 92 минуты. Жанр: драма. Режиссер: В главных ролях: Олег Янковский, Людмила Зорина, Елена Костина. Интересные факты о фильме: Государственная премия СССР — Роману Балаяну, Виктору Мережко, Вилену Калюте, Олегу Янковскому (1987). — роль Александра Адабашьяна озвучивал Юрий Богатырев. По словам Адабашьяна, в тот момент он был в командировке и не мог присутствовать на «озвучке». — роман Балаян рассказывал, что сценарий Мережко изначально был рассчитан на Никиту Михалкова. Однако в один прекрасный вечер Балаян увидел по телевидению фильм «Мы, нижеподписавшиеся…» и понял, что главную роль должен играть Янковский. Он «предал» своего друга Михалкова; это не помешало Михалкову появиться в фильме в небольшом, но запоминающемся эпизоде. — лидер проката – фильм посмотрели 6.4 миллиона зрителей. — небольшая роль Олега Меньшикова появилась в фильме независимо от сценария. В какой-то момент Балаян решил, что главного героя надо уравновесить героем помоложе. Он пригласил Меньшикова, который сыграл одну из первых своих ролей. Версия для печати |
Мор:
Рецензия на фильм «Полеты во сне и наяву»
Главному герою фильма через пару дней исполняется 40 лет, и он приступает к разрушению несущих конструкций своей нехитрой жизни с дурацкой ухмылочкой и ужимками фигляра. В результате он остается без всего, но это все и не было ему по-настоящему нужно — в своем стеклянном мутном футляре он не видит в том, что имеет, ценности. Оставив жену, поволочившись за молоденькой грациозной девчонкой, получив в морду от грабителей и в очередной раз заняв пятьдесят рублей у загадочной молчаливой женщины, которая много лет любит его (отличная роль Гурченко), главный герой продувает ухажеру своей молодой пассии и кукарекает на вечеринке в честь дня рожденья. Это и есть итог всей его жизни — итог жизни множества людей, вынужденных переосмысливать свой собственный путь и оставаться ни с чем. Экзистенциальная советская драма о кризисе ценностей, несоответствии характера возрасту и просто о потерявшемся человеке, бессмысленно грезящем об уходящих или даже не появлявшихся возможностях. Грезящем туманно, словно во сне, о чем-то ином, но не находящем этого.
Главную роль исполняет Янковский, причем по сюжету все женские персонажи (за исключением эпизодических) увлекаются или увлекались им. Герой Янковского ведет себя, как вульгарный и себялюбивый урод, поэтому восторг окружающих, прощающих ему все, чрезмерно добрых и терпеливых, удивляет. Например, сцена в бюро выглядит безобразно и неправдоподобно. Именно поэтому драма и страдание главного героя не вызывают сочувствия, он черств и погружен в себя, рассматривая весь мир как приложение к его несчастливой судьбе. Интеллектуально его метания и попытки выбраться куда-то вовне (не увенчивающиеся успехом) понятны, его положение мрачно и может служить плохим предзнаменованием, но эмоционально фильм не вызывает реакции. Интересно, что у советской публики судьба Сергея Макарова вызвала сочувствие и любопытство, Балаяну предлагали сделать продолжение. Думаю, что картина ничуть не устарела и сейчас, но, несмотря на отличные актерские работы и злободневность темы, фильм прекрасно вписывается в линейку беспросветных и тоскливых драм восьмидесятых.
Отдельно хочется сказать о Гурченко — потрясающая все-таки женщина. Поза, взгляд — и вот уже получилась загадка. Как ей это удается?
Владимир Гордеев:
Бег зайца через поля
Не знаю, кому как, а мне герой Янковского симпатичен. Потому что томящийся бедолага. Инженер конструкторского бюро, тесной комнатушки, куда понабилось всякого разного, а на самом деле одинакового народу – «синих чулков», дремотных и ленивых, амебообразных. Даром, что разного возраста. Это у Сережи возраст – средний. Через три дня – юбилей, сорок лет. И вот значит этот вот Сережа, которого блестяще играет Янковский (Балаян, по-моему, вообще – его режиссер), находится в таком странном состоянии, которое, говорят, наступает через каждые 12 лет. Типа, переходный возраст. Как сказала одна наша приятельница – у Сережи-Олега Янковского кризис среднего возраста, который для советского интеллигента выражался таким вот образом. Каким таким? Сережа «бесится», «дурит». Он прогуливает работу, посещает съемочную площадку и докапывается до самого Никиты Михалкова, унижает юных коллег, изменяет жене, пытается удрать от гаишника, на своем юбилее имитирует самоубийство.
Мне кажется, что режиссер неспроста выбрал Янковского на эту роль. Будучи звездой советского кино, Янковский убедителен в роли чувака, вообразившего себя пупом вселенной и даже имеющего с этого горячего убеждения дивиденды: вокруг Сережи вьется толпа женщин, и, что симптоматично, всех актрис, которые изображают этот рой, зовут Людмилами. В фильме даже снялась реальная жена Янковского, тоже, конечно, Людмила. Созданный образ «любимца женщин» – «как у Жапризо» – особенно заостряет конфликт героя с окружающей его действительностью, серой, осенней, провинциальной. Ведь, казалось бы, чего тебе не хватает, когда вокруг столько Людмил, и ты окружен любовью? Но проблема в том, что жизнь – ненастоящая, и людмилы, соответственно, ненастоящие. Сережа жаждет свободы. Оторваться от земли и полететь. Но желание полета у Сережи какое-то смутное, поэтому окружающие его люди смеются над его «лекциями» о полетах во сне и наяву. Усилия, которые предпринимает Сережа, направлены не только на себя, но и на людей. Он пытается их растормошить, ибо знает: пройдет какое-то время, и он сам свыкнется с рутиной, обретет скучную, унылую, конформисткую дружелюбность, вроде той, которая присуща начальнику отдела (О.Табаков). Сережа «дурит», и этим отчасти напоминает учителя дзэн-буддизма, когда тот нелепыми поступками, «постыдными» для взрослого человека, сбивает людей с толку и переводит их сознание на другой уровень. Но Сережа, к сожалению, не мастер дзэна, у него отсутствуют четкие ориентиры. Он слишком суетлив — и его суетливость хорошо очень показана. Поэтому «полеты в небе» превращаются в «бег зайца через поля» — Сережа действительно бегает в фильме через осенние поля, чтобы затем, несолоно хлебавши, вернуться к людям и начать все заново.
Юлия Ульяновская:
Рецензия на фильм «Полеты во сне и наяву»
«О чем этот фильм?» — спросила я. «Про одного там, который всем врал» — ответил Вовва. Я сразу вспомнила «Осенний марафон» и «Мертвые души», испытала душевные корчи, но дело есть дело – стала смотреть.
Пленка Шосткинского завода «Свема» — это веха. Она такая же уныло желто-зеленая и такая же мрачная, как мои воспоминания о восьмидесятых годах. В те годы актер Янковский был кумиром миллионов, звездой, писаным красавцем. Фильм с ним был обречен на внимание и, как следствие, успех. Если кто-то желал громко заявить о чем-либо посредством кино, он просто обязан был ангажировать этого сутулого мужчину с асимметричной гасконской физиономией. Режиссеру Балаяну было что сообщить. Ему очень хотелось рассказать советским гражданам о том, чего у них как бы не было. В свете популярной аксиомы, созданной поэтом Лебедевым-Шмидтгофом – «Эх, хорошо в стране советской жить!» — у граждан не было вовсе не секса, как полагают до сих пор многие, а права на депрессию и возрастные кризисы. Режиссер Балаян предложил зрителю историю мужчины Серёжи, находящегося в самом эпицентре борьбы с наступающим сорокалетием. Мужчина Серёжа – существо лживое и хамоватое, при этом артистичное и беспомощное. Он начинает свой день, наговорив жене глупостей вперемешку с гадостями, затем отправляется на работу, где беззастенчиво врет начальнику отдела о больной матери и доводит юную сотрудницу до слез. После чего удовлетворенно сваливает на Жигулях за младой любовницей Алисой, чтоб помчать ее на пикник (отчего-то я уверена, что на роль Алисы приглашали Друбич — уж очень знакомый типаж). В фильме есть прекрасная сцена, апофеоз альфонсирующего кобеля, и сцена эта превысила уровень моей критики настолько, что после нее я перестала плевать в изображение Янковского и стала просто смотреть кино. Мужчина Серёжа сидит за рулем в машине, даденной ему по доверенности влюбленной женщиной с работы, и на заднем сидении у него – жена с авоськами после пробега по магазинам в обеденный перерыв, а на пассажирском – девушка Алиса, щебечущая про пленэр и дачку. И вместо того, чтобы немедленно провалиться к чертовой матери в преисподнюю, Серёжа весело объясняет им – это знаменитая сентенция – «с одной из вас меня не связывает ничего кроме долга, с другой – все кроме долга», к тому же (давай курсив!) надеясь на понимание. До этого момента я смотрела фильм кровожадно, питаемая лишь надеждой, что в конце Серёжу постигнет ужасная мучительная смерть, усугубленная полным осознанием своих ошибок без права исправления. Злопыхать после этой сцены у меня не осталось нервов. Балаян – мастер и умница.
Кошмар, в котором мечется мужчина Серёжа, можно объяснить его личной нереализованностью – такой импозант, а сидит в затхлом конструкторском бюро под начальством кота Матроскина. Тянется ко всему веселому и интересному, а кругом как сговорились – требуют остепениться и выйти вон со съемочной площадки, где снимает кино Генри Баскервиль. Его привлекает свежесть молодых, но молодость в лице Константина Ромина смеется над нелепой несовременностью Серёжи, и легко осаживает его куковать под столом. Через всё это безобразие с первого кадра тянется – мать, мать, мать. Несмотря на безысходность, которой несёт от человека, горько плачущего в холодной глубине сырого стога, у него все же остается один путь – ненавистный и необходимый – приехать в Тайный город и взглянуть этой пресловутой матери в глаза, чтоб увидеть там себя как есть: изношенным, никчемным и безусловно любимым. Но этого нам не покажут, конечно, оставив самих домысливать, как поступит персонаж Янковского, выбравшись из-под сена и утерев сопли с лукавой рожи рукавом растянутого свитера.
Будучи стройным и лаконичным при своей почти скандальной откровенности и расхлябанности, содержа в себе вопросы от масштабных – о смысле жизни, например, до мелочных – откуда здесь все эти пляшущие люди с транзистором, фильм и раздражает, и притягивает. В нем нет ответов, нет выходов, только герметичная данность. Я в нем увязла и часто в мыслях к нему возвращаюсь, и это нездорОво. За это нездоровье я ставлю ему своё субъективное четыре, хоть он и сделан на пять.
Дмитрий Савочкин:
Рецензия на фильм «Полеты во сне и наяву»
Хорошее кино, хорошо, качественно сделанное, но настолько далёкое от меня, моей жизни и моего мира, что, откровенно говоря, всю картину я боролся со смешанным чувством скуки и отвращения.
Фильм про сорокалентнего долбоёба. Про уёбище, прожившее жизнь, и не нажившее мозгов. И в этом его трагедия, как, впрочем, трагедия половины «поколения застоя». Советский Союз умудрился наштамповать дикое множество «великовозрастных дитять», людей, которые внешне, формально, могли соответствовать нормам, что-то делать, чего-то достигать, и выглядеть нормальными и успешными. А на деле же они вообще не были людьми. Так — насекомые. Не обладающие индивидуальностью, не умеющие отличаться, но главное — решительно не понимающими парадигму ответственности, прежде всего за свою собственную жизнь. Есть себе течение — ты по нему и плывёшь…
Долбоёб, о котором идёт речь в фильме, не совсем такой. Я называю его долбоёбом не потому, что у него что-то не получается, он устраивает глупые клоунады всю картину, или он запутался. Кто угодно может запутаться, или устроить глупую клоунаду. И у каждого человека временами ничего не получается (самый лучший эпизод фильма «Гонщики» Роберта Родригеса — это испорченные кадры, показанные после финальных титров; последней там идёт сцена, где Аркетт щёлкает зажигалкой, и никак не может её зажечь. В конце концов он проникновенно смотрит в камеру, и говорит: «Бывают такие периоды, когда нихуя не получается». Клацает зажигалкой, и прикуривает). Главный герой — долбоёб не потому, что что-то делает, и не достигает, а потому, что нихуя не делает. Потому что он не знает, чего хочет достигнуть.
У чувака нет ориентиров. Нет целей. Нет понимания того, чего ему хочется в этой жизни. И поэтому он — сорокалетний долбоёб. Потому что трепетные игры в «хочу — не хочу» с самим собой — это удел семнадцатилетних писюх. А в сорок лет не знать, чего тебе нужно — это очень печально, други мои. Это тяжёлый диагноз. Это неизлечимо.
По отношению к этому герою у меня нет сочувствия, нет сопереживания, нет вообще никаких чувств, кроме скуки. Шёл бы ты отсюда, а? Ну зачем тебе эти проблемы — милиция, разборки… Ну всё, давай. Домой иди.
