Сон в летнюю ночь балет отзывы

Посмотрим-ка, какие развлеченья
И пляски нам предложит Филострат,
Чтобы убить трехчасовую вечность
Меж ужином и часом спать ложиться.

Ну вот и еще один балет Джорджа Баланчина на сцене Мариинского театра. «Сон в летнюю» ночь в нынешнюю весну, я смотрю, чрезвычайно актуальная пьеса — то скандал с оперной постановкой в Стасике, то аншлаг (надеюсь) на балете в Мариинке. А еще в Мариинском театре и опера есть…

Итак. В 1962 году, в возрасте 58 лет Джордж Баланчин поставил «Сон в летнюю ночь», один из редчайших «сюжетных» спектаклей в его творчестве. Хореограф всегда отдавал предпочтение «чистой» танцевальной форме, в которой он находил свой сюжет и свою историю — вечно гармоничные взаимоотношения мужчины и женщины. Сюжет внешний в его балетах отсутствует, нет привычной иллюстрации действия, но в каждой постановке развивается сюжет внутренний, зависимый от музыки.

Но, вероятно, в 58 лет балетмейстер стал более сентиментальным. Чем еще можно объяснить обращение к комедии Шекспира и музыке Мендельсона. Думаю, воспоминания детства и юности все сильнее овладевали мозгом этого предельно рационалистичного хореографа. «Щелкунчик» и «Сон в летнюю ночь», поставленные в поздние баланчинские годы, не что иное — как умилительные воспоминания о петербургско-петроградском детстве и юности, когда Георгий Баланчивадзе, воспитанник Императорского Театрального училища, а затем — Петроградского Театрального училища, принимал участие в драматическом спектакле «Сон в летнюю ночь» на сцене Александринского театра, вливаясь в сонм эльфов; или танцевал в чудесном ивановском «Щелкунчике»… 

50 лет спустя реминисценции спроецировались на сцену Мариинского, но уже не императорского театра. И все же, в этом спектакле очень мало умилительно-юношеского, как можно было бы предположить. Первый акт — собственно, комедия. В «клиповой» манере, более свойственной современному поп-арту, балетмейстер в динамичном темпе изложил все 5 сюжетных линий от Шекспира. Хореографическое решение каждого из сюжетов неравнозначно. 

В первом акте больше всего танцевального материала у Титании (утром танцевала Екатерина Кондаурова — ах, до чего она хороша!). У нее и пантомимные эпизоды, и томные адажио, и кокетливая вариация, и юмористические сцены с Основой, превращенным в осла. Две пары — Лизандер и Гермия, Деметрий и Елена — весьма равноправны в хореографическом отношении. Разница в росте отдана кавалерам: Лизандер (в синем) мал и щупл, Деметрий (в красном) статен, высок и мускулист, аки олимпионик. А вот дамы физически примерно одинаковы. Ведь в основе знаменитой перепалки Елены и Гермии — взаимные оскорбления на почве внешности. «Дрянная кукла!» — это Елена бросает Гермии; та не молчит: «раскрашенная жердь!». Про малый  рост Гермии и Лизандер добавляет масла в огонь: «Прочь, карлица, прочь, крошка!». Тем не менее, Ирину Голуб «карлицей» отнюдь не назовешь. Думаю, все же Баланчин решил не «оскорблять» женщин их физическими «недочетами» и разность в фактуре отдал мужчинам.

Оберон в первом акте тоже пыхтит и потеет немало; вариаций и соло у него достаточно. Константин Зверев на репетиции в  танцах выглядел усталым (или репетировал в три четверти ноги?), но импозантный вид сохранял на всем протяжении спектакля. Да, этот Оберон гордый, неприступный, величественный, самодостаточный.

А, еще Ипполита (Александра Иосифиди), представленная в образе Дианы или царицы амазонок. Она гордо скачет, палит из лука, а ее окружают серенькие существа, похожие на крыс, но отнюдь не на собак с «большой пастью и шерсти цвета песочного». Но у нее лишь в финале первого акта один танцевальный эпизод.

Пэк (Василий Ткаченко) «напевает» вечные танцевальные тру-ля-ля, и по интенсивности своего пребывания на сцене, пожалуй, превосходит всех остальных. Партия выигрышная — и в актерском, и в танцевальном планах. Хотелось бы больше непринужденности и искрометности. Впрочем, надеюсь, танцовщик приберегал их для премьеры.

А вот комические персонажи — самодеятельные артисты, представляющие в пятом акте комедии Шеспира свой спектакль-пародию — прочерчены бегло, менее чем эскизно. Несколько эпизодов, несколько штрихов, несколько пластических акцентов — и тема исчерпана. А жаль. Можно было бы во втором акте, на свадьбе, который Баланчин отдал для бессюжетной танцевальной сюиты, представить спектакль в спектакле. Текст пародии ужасно смешной, но Баланчин, вероятно, не любит пародии на свое «священное искусство».

Поэтому второй акт представляет собой даже не дивертисмент, а танцевальную сюиту, в которой танцы главных персонажей отнюдь не выявляют их ведущего положения. Ипполита и Тезей, Гермия и Лизандр, Деметрий и Елена на равных выступают впереди кордебалета. Большая танцевальная часть отдана крошке в розовом (Мария Ширинкина) и ее кавалеру, которые солируют в сюите. Натанцевавшаяся в предыдущем акте Титания и Оберон исполняют маленький хореографический фрагмент, который необычайно красив и поэтичен. Заканчивается балет эффектным лирическим финалом, который ни в сказке сказать, ни пером описать ))) 

Пэк с метлой (в точном соответствии с шекспировским текстом)  «выметает сор за двери»… Сгущается романтическая тьма, загораются звезды, «мириады» эльфы с мерцающими фонариками, словно светлячки, загадочно вспыхивают, а сам Пэк взлетает ввысь…

Ну вот, перерыв закончился! Побежала на премьеру. О премьере здесь.