Стивен кинг читать онлайн бесплатно лавка дурных снов

Стивен Кинг

Лавка дурных снов

Я стреляю от бедра и владею собой.

AC/DC

Примечание автора

Некоторые из данных рассказов выходили в свет раньше, но это не значит, что они были закончены тогда, — и даже не значит, что они закончены теперь. Пока писатель не ушел в отставку или не умер, его работы не завершены; всегда можно внести изменения и правку. Тут есть и несколько совсем новых историй. И я хочу, чтобы ты знал, мой постоянный читатель: я страшно рад, что мы оба все еще здесь. Круто, да?

С.К. [© Перевод. Т. Покидаева, 2015.]

Предисловие

Перевод Т. Покидаевой

Я смастерил для тебя несколько вещиц, мой постоянный читатель; видишь, я разложил их перед тобой в лунном свете. Но прежде чем ты возьмешься рассматривать эти маленькие сокровища ручной работы, которые есть у меня на продажу, давай поговорим о них, ладно? Это не займет много времени. Вот, садись рядом со мной. Придвигайся поближе. Я не кусаюсь.

Хотя… мы знакомы уже много лет, и ты, я думаю, знаешь, что это не совсем правда.

Да?

I

Вы удивитесь — по крайней мере, я думаю, что удивитесь, — когда узнаете, насколько много людей задают мне вопрос, почему я до сих пор пишу рассказы. Причина очень проста: это приносит мне радость, поскольку я изначально «заточен» под то, чтобы развлекать людей. Я почти не умею играть на гитаре и совсем не умею отбивать чечетку, но писать я умею. Вот и пишу.

По натуре я — романист, тут я с вами согласен, и мне особенно нравятся объемистые романы, захватывающие и писателя, и читателя, романы, где у вымысла есть все шансы стать миром, который будет почти реальным. Это удивительный опыт. Если длинная книга имеет успех, то писатель с читателем не просто вступают в любовные отношения — они заключают брак. Если читатели пишут мне, что им было ужасно жаль, когда «Противостояние» или «11/22/63» закончились, я чувствую, что книга достигла цели.

Но все-таки стоит сказать и о более сжатом, более насыщенном опыте. Он может быть вдохновляющим и бодрящим, иногда — ошеломляющим, как вальс с незнакомкой, с которой ты больше никогда не увидишься, или как поцелуй в темноте, или красивая безделушка, выложенная на продажу на дешевеньком одеяле на уличном базаре. И да, когда выходит сборник моих рассказов, я чувствую себя лоточником, который торгует только в полночь. Я раскладываю товары и приглашаю читателей — то есть вас — подойти и выбрать изделие себе по вкусу. Но я всегда честно предупреждаю: будь осторожен, мой милый читатель, среди этих вещиц есть опасные. В них скрыты ночные кошмары, они никак не идут из головы, когда вы ворочаетесь в постели, не в силах заснуть, и задаетесь вопросом, почему дверца шкафа открыта, ведь вы же помните, что закрывали ее, прежде чем лечь.

II

Я совру, если скажу, что мне нравится жесткая дисциплина ума, которой требует написание коротких рассказов. Для коротких рассказов необходимо владеть своеобразными навыками акробатики, что достигаются путем утомительных тренировок. Легкое чтение есть продукт тяжкого труда писателя, утверждают некоторые учителя, и это чистая правда. Промахи и ошибки, которые можно не заметить в большом романе, в коротком рассказе сразу режут глаз. Нужна жесткая дисциплина. Писателю приходится сдерживать порывы идти чарующими обходными путями, приходится держаться основного маршрута.

Именно при работе с короткой прозой я особенно остро ощущаю пределы своих возможностей. Мне доводилось бороться с ощущением собственной несостоятельности, с внутренним страхом, что я не сумею навести мост над пропастью между отличной идеей и ее воплощением. В общем, готовый продукт почти всегда кажется не в пример хуже блестящей идеи, однажды всплывшей из подсознания вместе с волнующей мыслью: Ого! Это надо немедленно записать!

Но иногда результат получается неплохим. Временами он получается даже лучше изначальной задумки. Я радуюсь, когда это происходит. Самое трудное — начать, и, должно быть, поэтому многие люди, мечтающие стать писателями, люди, у которых полно прекрасных идей, так и не могут заставить себя взять в руки перо или сесть за клавиатуру. Зачастую это подобно попыткам завести машину в морозный день. Поначалу мотор даже не реагирует, а только хрипит. Но если ты продолжаешь попытки (и если аккумулятор еще не умер), мотор заработает… сперва с перебоями… а потом уже по-настоящему.

Здесь есть рассказы, рожденные вспышками вдохновения (например, «Летний гром»), их надо было записывать сразу, пусть даже для этого приходилось прерывать работу над большим романом. Есть и другие, как «Миля 81», которые терпеливо ждали своей очереди десятилетиями. Однако жесткая сосредоточенность, необходимая для сочинения хорошего рассказа, всегда остается неизменной. Создание романа немного похоже на игру в бейсбол, где матч длится столько, сколько нужно, пусть даже до двадцати иннингов. Рассказ — это футбольный или баскетбольный матч: ты соревнуешься не только с командой соперников, но и со временем.

Когда речь идет о сочинении — что длинных романов, что коротких рассказов, — ты никогда не перестаешь учиться. Пусть в налоговой декларации я именуюсь профессиональным писателем, но с точки зрения творческого процесса все равно остаюсь любителем, все еще обучаюсь своему мастерству. Так происходит со всеми. Каждый день, посвященный писательству, — это учеба и битва за то, чтобы создать что-то новое. Филонить не разрешается. Нельзя приумножить талант — он поставляется в комплекте, — но можно добиться того, чтобы талант не скукожился. По крайней мере, мне бы хотелось так думать.

И да! Мне до сих пор это нравится.

III

Так что вот мой товар, постоянный читатель. Сегодня я продаю всего понемногу: чудовище, которое маскируется под машину (намек на «Кристину»), человека, способного убить тебя, написав твой некролог, электронную читалку с доступом в параллельные миры и к любимому всеми концу света. Я продаю эти вещицы, когда остальные торговцы давно разошлись по домам, когда улицы пустынны и над каньонами города встает холодная долька луны. Вот тогда я расстилаю свое одеяло и выкладываю свой товар.

Но хватит болтать. Может, теперь ты захочешь что-то купить? Все, что ты видишь, — ручная работа, и хотя мне очень дорого каждое из разложенных здесь изделий, я буду счастлив продать их тебе, потому что сделал их специально для тебя. Можешь смотреть, можешь трогать, но будь осторожен.

У самых лучших есть зубы.

6 августа 2014 г.

Миля 81

Перевод Т. Покидаевой

Когда мне было девятнадцать и я учился в Мэнском университете, я периодически ездил из Ороно в маленький городок Дарем, который обычно описываю в своих книгах под названием Харлоу. Эти поездки я совершал по выходным, примерно раз в три недели, чтобы повидаться со своей девушкой… и заодно с мамой. У меня был подержанный «форд»-универсал 1961 года: «шесть в ряд вмиг домчат» и «три ступеньки под баранкой» (если не знаете, что это значит, спросите у папы). Машина досталась мне по наследству от брата Дэвида.

В те годы на шоссе I-95 не было такого плотного движения, как сейчас, а после Дня труда, когда отдыхающие возвращались к рабочим будням, машин на некоторых участках не наблюдалось вообще. Сотовых телефонов тогда тоже еще не было. В случае поломки где-то на трассе выбирать приходилось из двух вариантов: чинить тачку самостоятельно или дожидаться, пока какой-нибудь добрый самаритянин не отбуксирует тебя до ближайшей автомастерской.

Во время этих поездок у меня развился панический страх перед восемьдесят пятой милей, обозначенной указателем «Миля 85», стоявшим посреди чистого поля где-то между Гардинером и Льюистоном. Почему-то во мне поселилась уверенность, что если моя колымага откинет колеса, то это случится именно здесь. Я прямо видел, как мой бедный «фордик» стоит на обочине, брошенный и одинокий. Притормозит ли кто-нибудь, чтобы убедиться, что с водителем все в порядке? Что он не корчится на сиденье, умирая от сердечного приступа? Разумеется, кто-нибудь остановится. Добрые самаритяне есть повсюду, и особенно — в захолустье. Люди из захолустья всегда помогают своим.

Но, допустим, подумалось мне, мой старенький универсал — вовсе не то, чем кажется. Допустим, что это замаскированное чудовище, смертельная ловушка для неосторожных. Из этого может выйти отличный рассказ, решил я, и рассказ был написан. Я назвал его «Миля 85». Я ни разу не правил этот рассказ, не говоря уже о том, чтобы опубликовать, потому что потерял его. В те годы я регулярно закидывался кислотой и всегда все терял. Включая — на время — собственный рассудок.

Пролетело почти сорок лет. И хотя в двадцать первом веке движение на шоссе I-95 стало оживленнее, после Дня труда машин все равно становится намного меньше, а из-за сокращения бюджета власти штата были вынуждены закрыть многие придорожные зоны отдыха. Автозаправку с «Бургер кингом» (где я истребил немало «вопперов») неподалеку от съезда на Льюистон тоже закрыли. Она стояла заброшенная и унылая за знаками «НЕ ВХОДИТЬ» на барьерах, что перегораживали въезд и выезд. Асфальт на стоянке растрескался от зимних морозов, сквозь трещины проросли сорняки.