Тютчев бессонница ночной порой
Õðîìîâ Â.
Ïîýòè÷åñêèå êàðäèîãðàììû
Õðîìîâ Â. Ïîýòè÷åñêèå êàðäèîãðàììû // Íàóêà è æèçíü. – 1977. – ¹4. – Ñ. 128–129.
Ñ. 128
Íåäàâíî ïñèõîôèçèîëîã äîêòîð ìåäèöèíñêèõ íàóê Ô.Ä. Ãîðáîâ ñêàçàë ìíå, ÷òî äâà ñòèõîòâîðåíèÿ Òþò÷åâà âûçûâàþò ó íåãî îñîáûé, ÷èñòî ïðîôåññèîíàëüíûé èíòåðåñ. Ó÷åíûé ïîÿñíèë: «Ýòè ïîýòè÷åñêèå ïðîèçâåäåíèÿ ñ îäèíàêîâûì íàçâàíèåì «Áåññîííèöà» ìîæíî ñðàâíèòü ñ êàðäèîãðàììàìè, íàñòîëüêî òî÷íî ïåðåäàþò îíè ñîñòîÿíèÿ àâòîðà».
Ïðèâîäèì îáà ñòèõîòâîðåíèÿ Ô. È. Òþò÷åâà. Ðàçäåëÿåò èõ ïîëâåêà.
Áåññîííèöà
×àñîâ îäíîîáðàçíûé áîé –
Òîìèòåëüíàÿ íî÷è ïîâåñòü!
ßçûê äëÿ âñåõ ðàâíî ÷óæîé
È âíÿòíûé êàæäîìó, êàê ñîâåñòü!
Êòî áåç òîñêè âíèìàë èç íàñ.
Ñðåäè âñåìèðíîãî ìîë÷àíüÿ,
Ãëóõèå âðåìåíè ñòåíàíüÿ,
Ïðîðî÷åñêè ïðîùàëüíûé ãëàñ!
Íàì ìíèòñÿ: ìèð îñèðîòåëûé
Íåîòðàçèìûé ðîê íàñòèã,
È ìû, â áîðüáå ñ ïðèðîäîé öåëîé.
Ïîêèíóòû íà íàñ ñàìèõ.
È íàøà æèçíü ñòîèò ïðåä íàìè.
Êàê ïðèçðàê, íà êðàþ çåìëè –
È ñ íàøèì âåêîì è äðóçüÿìè
Áëåäíååò â ñóìðà÷íîé äàëè.
È íîâîå, ìëàäîå ïëåìÿ
Ìåæ òåì íà ñîëíöå ðàñöâåëî,
À íàñ, äðóçüÿ, è íàøå âðåìÿ
Äàâíî çàáâåíüåì çàíåñëî.
Ëèøü èçðåäêà, îáðÿä ïå÷àëüíûé
Ñâåðøàÿ â ïîëóíî÷íûé ÷àñ,
Ìåòàëëà ãîëîñ ïîãðåáàëüíûé
Ïîðîé îïëàêèâàåò íàñ.
1820-å ãîäû
Áåññîííèöà. Íî÷íîé ìîìåíò
Íî÷íîé ïîðîé â ïóñòûíå ãîðîäñêîé
Åñòü ÷àñ îäèí, ïðîíèêíóòûé òîñêîé,
Êîãäà íà öåëûé ãîðîä íî÷ü ñîøëà,
È âñþäó âîäâîðèëàñü ìãëà.
Âñå òèõî è ìîë÷èò. È âîò ëóíà âçîøëà,
È âîò ïðè áëåñêå ëóííîé íî÷è
Ëèøü íåñêîëüêî öåðêâåé, ïîòåðÿííûõ âäàëè,
Áëåñê çîëî÷åíûõ ãëàâ, óíûëûé òóñêëûé çåâ
Ïóñòûííî áüåò â íåäðåìëþùèå î÷è.
È ñåðäöå â íàñ ïîäêèäûøåì áûâàåò,
È òàêæå ïëà÷åòñÿ, è òàêæå èçíûâàåò,
Î æèçíè è ëþáâè îò÷àÿííî âçûâàåò.
Íî òùåòíî ïëà÷åòñÿ è ìîëèòñÿ îíî:
Âñå âêðóã íåãî è ïóñòî è òåìíî!
×àñ è äðóãîé âñå äëèòñÿ æàëêèé ñòîí,
Íî íàêîíåö, ñëàáåÿ, óòèõàåò îí.
Àïðåëü, 1873.
Ñðàçó ñêàæåì: åñëè äàòû ïîä ñòèõàìè ïîìåíÿòü ìåñòàìè, ïñèõîôèçèîëîãèÿ áûñòðî îáíàðóæèò îøèáêó. Åå àíàëèç â äàííîì ñëó÷àå îêàæåòñÿ êîìïåòåíòíåå ëþáîãî ëèòåðàòóðîâåä÷åñêîãî ðàññìîòðåíèÿ.
Ïîïðîáóåì âçãëÿíóòü íà «Áåññîííèöû» ãëàçàìè ïñèõîëîãà.
 ðàííåì ñòèõîòâîðåíèè î÷åâèäíà îáîñòðåííàÿ ðåàêöèÿ íà âíåøíèé ðàçäðàæèòåëü (÷àñû). Çâóêè ÷àñîâ íå óìîëêàþò îò ïåðâîé ñòðîêè äî ïîñëåäíåé, ïðåâðàùàÿñü òî â «ãëóõèå âðåìåíè ñòåíàíüÿ», òî «â ìåòàëëà ãîëîñ ïîãðåáàëüíûé». Èõ ìîæíî óëîâèòü â íåòþò÷åâñêîé ðàâíîìåðíîñòè ðèòìà, â ÷åðåäîâàíèè ìåñòîèìåíèé, ïîõîæåì íà õîä ìàÿòíèêà: íàñ – íàì – íàñ – íàøà – íàøèì – íàñ – íàøå – íàñ.
Îðãàíèçì ïðè âûñîêîé ñòåïåíè âîçáóæäåíèÿ, íåïîãàøåííîé óòîìëåíèåì, ðåàãèðóåò íà ñèãíàëû èçâíå, êîòîðûå â îáû÷íîé îáñòàíîâêå íå âîñïðèíèìàþòñÿ. Ñîñòîÿíèå àâòîðà – òàê íàçûâàåìàÿ «àáñîëþòíàÿ áåññîíèöà» Íåâîçìîæíîñòü çàñíóòü îáúÿñíÿåòñÿ ïñèõè÷åñêèì âîçáóæäåíèåì.
Ñõîäíûå ñîñòîÿíèå ìíîãîêðàòíî îïèñàíû â ðóññêîé ïîýçèè, è ïî÷òè êàæäûé ïîýò âñïîìèíàåò â ñòèõàõ ïðî íàçîéëèâûå íî÷íûå çâóêè.
Õîä ÷àñîâ ëèøü îäíîçâó÷íûé
Ðàçäàåòñÿ áëèç ìåíÿ…
(À. Ñ. Ïóøêèí. «Ñòèõè, ñî÷èíåííûå íî÷üþ âî âðåìÿ áåññîííèöû», 1830).
Â. òîñêå áåññîííèöû, ñðåäü òèøèíû íî÷íîé,
Êàê ðàçäðàæèòåëåí ÷àñîâ äîêó÷íûé áîé…
(Ï. À. Âÿçåìñêèé. «Â òîñêå áåññîííèöû…» 1862 (?)).
Êàê ñêâîçü ñîí, ÿ ñëûøó çà ñòåíîé
Çâÿêàíüå ïîäêîâ è ýêèïàæåé,
Ãðîõîò ïî íåðîâíîé ìîñòîâîé…
(ß. Ï. Ïîëîíñêèé. «Íî÷íàÿ äóìà», 1874).
Ãðóñòíûìè ìûñëÿìè îá óøåäøåì íàïîëíåíà «Áåññîííèöà» îñëåïøåãî ïîýòà È. È. Êîçëîâà (1827).
È ïðåæíåå íî÷íîé ïîðîþ.
Ìîþ âîëíóåò ãðóäü,
È äóìû, ñæàòûå òîñêîþ,
Ìåøàþò ìíå óñíóòü.
Îá «àáñîëþòíîé áåññîííèöå» èäåò ðå÷ü è â ñòèõîòâîðåíèè Á. Ë. Ïàñòåðíàêà «Ìàðáóðã» (1915). Ïðè÷èíà íî÷íîãî áîäðñòâîâàíèÿ ðàñêðûòà â ïåðâûõ ñòðîêàõ:
ß âçäðàãèâàë. ß çàãîðàëñÿ è ãàñ.
ß òðÿññÿ. ß ñäåëàë ñåé÷àñ ïðåäëîæåíüå…
Ñ. 129
Ðàçäðàæèòåëè (îáÿçàòåëüíûå àòðèáóòû áåññîííèöû) çäåñü äðóãèå – çðèòåëüíûå è îñÿçàòåëüíûå. Ìîæíî ïðåäñòàâèòü, êàê, âîðî÷àÿñü â ïîñòåëè, ïîýò âðåìÿ îò âðåìåíè îòêðûâàåò ãëàçà. Óâèäåííîå áóäîðàæèò åãî âîîáðàæåíèå, íå äàåò óñíóòü. Áîÿçíü áåññîííèöû òîëüêî ñïîñîáñòâóåò åå ïðèõîäó.
×åãî æå ÿ òðóøó! Âåäü ÿ, êàê ãðàììàòèêó,
Áåññîííèöó çíàþ. Ó íàñ ñ íåé ñîþç.
Çà÷åì æå ÿ, ñëîâíî ïðèõîäà ëóíàòèêà,
ßâëåíèÿ ìûñëåé ïðèâû÷íûõ áîþñü!
Íî âåðíåìñÿ ê Òþò÷åâó. Èíîé, íå ñòîëü îáû÷íûé òèï âûíóæäåííîãî áîäðñòâîâàíèÿ îïèñàí â åãî ñòèõîòâîðåíèè 1873 ãîäà. Çäåñü ôèãóðèðóåò íå âíåøíèé ðàçäðàæèòåëü, à âíóòðåííèé. Ïîýòà òðåâîæèò ñåðäöå. Íåîæèäàííîå ñðàâíåíèå («È ñåðäöå â íàñ ïîäêèäûøåì áûâàåò…») – ïîêàçàòåëüíîå ñ ìåäèöèíñêîé òî÷êè çðåíèÿ «ñîîáùåíèå ïàöèåíòà».
Âíèìàòåëüíîå ÷òåíèå 16-ñòðî÷íîãî ïðîèçâåäåíèÿ äàåò îñíîâàíèÿ äëÿ ðåòðîñïåêòèâíîãî äèàãíîçà. Àâòîð ê ìîìåíòó íàïèñàíèÿ ñòèõà ïåðåíåñ ñåðüåçíîå ñåðäå÷íîå çàáîëåâàíèå. Íåîáðàòèìûå èçìåíåíèÿ â îðãàíèçìå ñòàëè ïðè÷èíîé áåññîííèöû.
Ñîïåðåæèâàÿ, ÷èòàòåëü ÿñíî ïðåäñòàâëÿåò ñåáå ñîñòîÿíèå ïîýòà. Ñêîðåå âñåãî êîëüíóëî â ñåðäöå, è ñîí îòëåòåë. Ïîêàçàòåëåí ïîäçàãîëîâîê ñòèõà – «Íî÷íîé ìîìåíò». Îí, ïîæàëóé, èñêëþ÷àåò äîëãîå îòñóòñòâèå ñíà, îïèñàííîå ìíîãèìè ïîýòàìè è ñàìèì Òþò÷åâûì çà ïîëâåêà äî òîãî.
Ðèòìè÷åñêîå îòêëîíåíèå â ñåðåäèíå ñòèõà (ñòðîêè 6–9-ÿ) ïîçâîëÿåò óëîâèòü äâèæåíèå: ìîæåò áûòü, ïðèïîäíÿëñÿ ïðèíÿòü ëåêàðñòâî èëè ïîñìîòðåòü â îêíî.
Íà ðèòì îáîèõ ñòèõîâ ñëåäóåò îáðàòèòü îñîáîå âíèìàíèå. Ðå÷åâîé ðèòì óñòàíàâëèâàåò äûõàíèå.  20-å ãîäû ñîâåòñêèå ïñèõîëîãè Ï.Ï. Áëîíñêèé è Ë.Ñ. Âûãîòñêèé, èçó÷àâøèå, â ÷àñòíîñòè, è ñåêðåòû «çàðàçèòåëüíîñòè» ïîýçèè, îòìå÷àëè, ÷òî ñòèõè ñóòü íå òîëüêî ñèñòåìû ñëîâ, íî è ñèñòåìû äûõàíèé. Îíè óòâåðæäàëè: ÷èòàòåëü ÷óâñòâóåò òàê, êàê ïîýò, ïîòîìó ÷òî òàê æå äûøèò.
Ñîâåðøåííî ðàçëè÷íû «ñèñòåìû äûõàíèÿ» â äâóõ «Áåññîííèöàõ» Òþò÷åâà.  ïåðâîì ñòèõîòâîðåíèè äûõàíèå ïîýòà è, ñëåäîâàòåëüíî, ÷èòàòåëÿ ñïîêîéíîå, ðîâíîå, âî âòîðîì – ïðåðûâèñòîå, íåðàâíîìåðíîå.
Ìîæíî ñêàçàòü, ÷òî äâà ñòèõîòâîðåíèÿ Òþò÷åâà – ýòî äâå êàðòèíû èëè äâå ìîäåëè ïñèõè÷åñêèõ ñîñòîÿíèé, óäîáíûõ äëÿ ñðàâíåíèÿ. Îíè ñîçäàíû òîíêî ÷óâñòâóþùèì ÷åëîâåêîì. Ñîîáùåíèÿ ïîýòà íå çàòåìíåíû óìîçðèòåëüíûìè è ñëó÷àéíûìè àññîöèàöèÿìè. Áëàãîäàðÿ âûñîêîé èñêðåííîñòè ïîýòè÷åñêîãî âûðàæåíèÿ ñòèõè ñòàíîâÿòñÿ öåííûì ïñèõîëîãè÷åñêèì èñòî÷íèêîì.
Ïîïóòíî âîçíèêàåò âîïðîñ: ïî÷åìó «Áåññîííèö» â ïîýçèè òàê ìíîãî? Äåëî, íàâåðíî, íå â òðàäèöèè. Ñêîðåå, óçêèå ðàìêè âîñïðèÿòèÿ â âå÷åðíèå è íî÷íûå ÷àñû ñïîñîáñòâóþò òâîð÷åñêîé ñîñðåäîòî÷åííîñòè è ñàìîàíàëèçó. Âûíóæäåííîå áîäðñòâîâàíèå â êàêîé-òî ìåðå ìîæíî ñ÷èòàòü ïðîôåññèîíàëüíûì íåäîìîãàíèåì ïîýòîâ. Âåäü òâîð÷åñêîå âîçáóæäåíèå íå çàâèñèò ñòîëü æå ñèëüíî îò âðåìåíè ñóòîê, êàê çàâèñèò ôèçè÷åñêàÿ ðàáîòîñïîñîáíîñòü. Íàîáîðîò, ïîä÷àñ âå÷åðîì ïîýò ìîæåò ÿðêî ïåðåæèâàòü äíåâíûå âïå÷àòëåíèÿ.
Ó Í.À. Çàáîëîöêîãî («Ñòîëáöû») åñòü òàêèå ìåòêèå ñòðîêè:
Ïîä îäåÿëîì, óêðîùàÿ áåã.
Ôèãóðó ñíà íàõîäèò ÷åëîâåê…
«Ôèãóðó ñíà» âäâîéíå òðóäíî íàéòè ïîýòó, çàäàâøåìó çâîíêèé ðèòì ñâîåìó ñåðäöó.
Источник
Часов однообразный бой,
Томительная ночи повесть!
Язык для всех равно чужой
И внятный каждому, как совесть!
Кто без тоски внимал из нас,
Среди всемирного молчанья,
Глухие времени стенанья,
Пророчески-прощальный глас?
Нам мнится: мир осиротелый
Неотразимый Рок настиг —
И мы, в борьбе, природой целой
Покинуты на нас самих.
И наша жизнь стоит пред нами,
Как призрак на краю земли,
И с нашим веком и друзьями
Бледнеет в сумрачной дали…
И новое, младое племя
Меж тем на солнце расцвело,
А нас, друзья, и наше время
Давно забвеньем занесло!
Лишь изредка, обряд печальный
Свершая в полуночный час,
Металла голос погребальный
Порой оплакивает нас!
Анализ стихотворения «Бессонница» Тютчева
Федор Иванович Тютчев в произведении «Бессонница» рассуждает о метафизических предметах в духе немецкой романтической традиции.
Стихотворение написано в 1829 году. Автору его исполнилось 26 лет, он женат, счастливый отец, служит в Германии. По жанру – философская лирика, по размеру – четырехстопный ямб с перекрестной и кольцевой (во 2 строфе) рифмовкой. Стихотворение состоит из 6 строф, рифмы открытые и закрытые. Лирический герой – сам поэт. Впрочем, на его месте может быть любой человек. Именно поэтому Ф. Тютчев употребляет местоимение «мы», а не «я». Восклицания, риторический вопрос и многоточие подчеркивают взволнованность поэта. Невольный холодок бежит по спине современного читателя, ведь «томительная ночи повесть» для автора этих строк уже закончена. Поэт не описывает ночь, собственную комнату, какие-то личные житейские переживания. Он обращается к потаенному страху человека: язык для всех чужой и внятный. Бой часов, такой мирный, может быть и грозным, и безжалостным. Уходящее время не только покрывает забвением прошлое, но и напоминает — «как совесть» — о сделанных ошибках, преступлениях. «Среди всемирного молчанья» ночи «наша жизнь стоит пред нами, как призрак».
В 3 строфе почти отчаяние: мы природой покинуты на нас самих. В эту минуту он даже теряет веру в бессмертие души, ищет защиты не у Бога, а у природы, которая ему не отвечает. «Рок» — по античным представлениям, неотвратимая судьба. Это слово он пишет с прописной буквы. А вот слово «смерть» не названо впрямую. Не картины, а звуки – главные в этом стихотворении: язык, стенанье, глас, металла голос. Поэт на новом уровне словно обыгрывает старинный народный жанр плача. «Друзья, наше время давно забвеньем занесло!» Даже «новое, младое племя» способно понять предостережение поэта. Ведь Ф. Тютчев в эту пору и сам еще молодой человек. Мучимый бессонницей, он вдруг вглядывается в темноту ночи, где его ожидает конец. Лексика возвышенная, местами напоминает классическую оду, есть индивидуально-авторский эпитет: пророчески-прощальный. Среди прочих эпитетов: неотразимый, осиротелый, однообразный, сумрачной, погребальный. Соединение метафоры и олицетворения: металла голос (бой часов) оплакивает нас. Сравнения: как призрак, как совесть.
Ф. Тютчев передал в журнал «Галатея», издававшийся в Москве, свою «Бессонницу». Поэт сумел вдохнуть в старые образы новую жизнь, вызвать отклик в сердцах читателей любого века.
- Следующий стих → Федор Тютчев — Как океан объемлет шар земной
- Предыдущий стих → Федор Тютчев — Как ни бесилося злоречье
Читать стих поэта Федор Тютчев — Бессонница на сайте РуСтих: лучшие, красивые стихотворения русских и зарубежных поэтов классиков о любви, природе, жизни, Родине для детей и взрослых.
Источник
Анализ стихотворения Тютчева Бессонница
содержимое:
О том, что жизнь весьма скоротечная и достаточно утомительная, Федор Тютчев начал задумываться еще в молодости. Казалось бы, уж ему-то не стоило забивать себе голову подобными мыслями. К моменту написания стихотворения «Бессонница» (1829 год) Тютчев успел сделать блестящую карьеру на дипломатическом поприще, зарекомендовал себя в литературных кругах, хотя и печатался под различными псевдонимами, а также удачно женился и воспитывал трех прекрасных дочерей.
Однако по ночам, когда повседневная суета отходила на второй план, поэт задавался вопросом — а ради чего он вообще живет и к чему стремится? Действительно, у него было все, чего только может пожелать 26-летний мужчина. Но этого Тютчеву было явно недостаточно. Он чувствовал, что в его жизни не хватает некоего стержня, той прочной основы, которая бы смогла скрепить воедино ее различные кусочки — карьеру, творчество, семью и быт. Пройдет еще довольно много времени, прежде чем Тютчев придет к вере в Бога и осознает, что именно она является тем важным фундаментом, на котором каждый человек должен строить свою
жизнь. Пока же поэт по-своему счастлив, но некое чувство тоски и беспокойства время от времени дает о себе знать, наполняя душу чувством, похожим на отчаяние, и рождая на свет стихи, подобные «Бессоннице».
Ключевым образом в этом произведении являются настенные часы, бой которых словно бы отмеривает вехи жизни каждого человека. Их «пророчески-прощалный глас» напоминает о том, что годы проходят безвозвратно, и очень скоро настанет час, когда придется самому себе дать отчет о прожитой жизни, сожалея об упущенных возможностях и ошибках, причиненных другим обидах и собственных разочарованиях. Этой участи никому из смертных не избежать, но лишь в полночь, когда «часов однообразный бой» нарушает тишину и заставляет задуматься о том, что ждет…
каждого из нас впереди.
Тютчев не питает иллюзий относительно собственной жизни, которая течет размеренно и праздно
Ему кажется, что все важное уже свершилось, и судьба вряд ли подарит ему новые открытия, испытания, радости и печали. Огорчает поэта лишь то, что очень скоро «новое, младое племя» придет ему на смену с присущей юности самоуверенностью и дерзостью
«А нас, друзья, и наше время давно забвеньем занесло!», — отмечает поэт. Но не это его угнетает, а тот факт, что никому нет дела до судеб людей, которые сперва взрослеют, а потом стареют.
Каждый интересуется лишь собственной жизнью, не замечая, что происходит вокруг. И лишь часы, провозглашающие начало каждого нового дня, словно бы отбирают у стариков еще один небольшой кусочек жизни. Их «металла голос погребальный порой оплакивает нас», что заставляет Тютчева переосмысливать собственные цели и стремления, стараясь успеть сделать все то, что он запланировал в этой жизни. Поэт даже не догадывается, что очень скоро его безоблачная и достаточно счастливая жизнь будет разрушена жестоко и беспощадно, он похоронит юную супругу и впадет в отчаяние, избавиться от которого ему поможет новый брачный союз. Но и это далеко не все превратности судьбы, с которыми доведется столкнуться поэту.
Под конец жизни он получит бесценны дар любви и поймет, что быть счастливым можно в любом возрасте, и за каждый прожитый день нужно благодарить того, кто дарует нам печали и радости. Что касается жизненных целей и достижений, то они так же эфемерны, как и человеческие мечты. Ведь никому нет дела до того, каким капиталом располагал Тютчев к моменту своей смерти. Гораздо важнее, что он оставил после себя потомкам, которые получили в наследство прекрасные стихи, мудрые, возвышенные и исполненные благородства.
Цитаты про бессонницу
Ночью, когда не можешь уснуть, тебя преодолевают страхи и грустные мысли…
А у меня ночные открытия не вызывают доверия, на то, чтобы мыслить, существует день…
А потом, наверное, ходишь злой и бросаешься на всех?)
Смотри, а то еще расстроишься, овцы могут оказаться красивыми…)
Днем думать не хочется, зато, когда приходит время сна — здравствуй тысячи мыслей…)
Комары всемогущие: они хоть и маленькие, а могут заставить не спать даже самых больших людей…)
Бессонница, видимо, в дружбе с законом подлости…)))
Так вот, почему все, кто худеет, ложатся спать в 6 вечера?)))
Хорошо, что не могла уснуть именно бабушка…
Ну, почему сразу бессовестная, днем же тебе некогда было думать, вот она и дает тебе ночью время на размышления.
Когда ты не можешь уснуть, ты начинаешь разбираться в себе.
Спасибо Вам за вопрос!! !
В. Асмолов «Бессонница»
Архангельская конницаЗатмила небеса.Бессонница, бессонница —Хоть выколи глаза!И я свою бессонницу,Как лошадь в поводу,По вымершему городуВыгуливать веду.
Поверь, мне так не хочетсяС тревогою в грудиБродить с моей бессонницейПо Млечному пути.Но что же тут поделаешь,Когда не спится ей,Бесплодной и бессмысленнойБессоннице моей.
Кто-то где-то богу молится,Кто-то где-то дрянью колется,Кто-то где-то пьяный ломитсяВ чью-то дверь в ночи.Только нам с моей бессонницейНичего уже не хочется,В потолок уставим очиИ молчим.
Любовница постылая,Бессонница моя,Не муза белокрылая,А так — галиматья.Как в одиночной камереВ плену пустых ночейЛежу в объятьях каменнойБессонницы моей.
Кормлю ее таблетками,Пою хмельным вином,Но лишь ночами редкимиЯ забываюсь сном.И снится мне околицаДалекого села,Где первая бессонницаВ постель ко мне легла.
Ещё у Ефима Амирамова есть «Бессоница»
Вновь дом мой пуст, а мне всё места мало,И на ночь снова не хватает сигарет.Ты мне вернуться скоро обещала,Я жду и жду – тебя же нет и нет.Сегодня ночь еще чернее стала,Бессонница до тошноты опять.Я с головой залез под одеяло,Чтоб ночи грусть свою не показать.Я б не посмел тебя одну оставить,Где ночь чернее траурных одежд.И где тоска слезами душу травит,И где покой не закрывает вежд.Ну почему, как век, разлука длится?О чем я в одиночестве скулю?Не лучше ли до чертиков напиться?Но черт возьми, я так давно не пью.Да, к сожаленью, я не современен.Я пережитки прошлого хвалю.Тебе одной до удивленья верен,И до смешного преданно люблю.
Статусы смешные
С рождением ребенка мамы о сне могут только мечтать…)
Ребенок знает, как правильно нужно укладывать спать..)
Сон — это отличная возможность побывать в сказке, стать олигархом или его женой…)
Спящий ребенок — это повод тоже поспать, не стирать, убирать или готовить…)
Тогда мне придется ходить на работу исключительно, чтобы поспать)))
А не станет ли это гарантией увольнения с работы?!)
Да что там лукавить, каждый день могу отдать все, кроме 10 минут сна)
Если ты не выспался — значит ты не вышел вовремя из Одноклассников или с Контакта…)))
Знаете, в моих снах жизнь куда интереснее, чем в ваших клубах…)
Здоровый и крепкий сон – это залог хорошего самочувствия и приподнятого настроения. Для того, чтобы выспаться, нужно лечь спать вечером, а не глубокой ночью.
Спасибо Вам за вопрос!! !
В. Асмолов «Бессонница»
Архангельская конницаЗатмила небеса.Бессонница, бессонница —Хоть выколи глаза!И я свою бессонницу,Как лошадь в поводу,По вымершему городуВыгуливать веду.
Поверь, мне так не хочетсяС тревогою в грудиБродить с моей бессонницейПо Млечному пути.Но что же тут поделаешь,Когда не спится ей,Бесплодной и бессмысленнойБессоннице моей.
Кто-то где-то богу молится,Кто-то где-то дрянью колется,Кто-то где-то пьяный ломитсяВ чью-то дверь в ночи.Только нам с моей бессонницейНичего уже не хочется,В потолок уставим очиИ молчим.
Любовница постылая,Бессонница моя,Не муза белокрылая,А так — галиматья.Как в одиночной камереВ плену пустых ночейЛежу в объятьях каменнойБессонницы моей.
Кормлю ее таблетками,Пою хмельным вином,Но лишь ночами редкимиЯ забываюсь сном.И снится мне околицаДалекого села,Где первая бессонницаВ постель ко мне легла.
Ещё у Ефима Амирамова есть «Бессоница»
Вновь дом мой пуст, а мне всё места мало,И на ночь снова не хватает сигарет.Ты мне вернуться скоро обещала,Я жду и жду – тебя же нет и нет.Сегодня ночь еще чернее стала,Бессонница до тошноты опять.Я с головой залез под одеяло,Чтоб ночи грусть свою не показать.Я б не посмел тебя одну оставить,Где ночь чернее траурных одежд.И где тоска слезами душу травит,И где покой не закрывает вежд.Ну почему, как век, разлука длится?О чем я в одиночестве скулю?Не лучше ли до чертиков напиться?Но черт возьми, я так давно не пью.Да, к сожаленью, я не современен.Я пережитки прошлого хвалю.Тебе одной до удивленья верен,И до смешного преданно люблю.
Список стихотворений про бессонницу
Источник
Тютчеву было свойственно трагическое мировосприятие. Он изображал мир стоящим на грани катастрофы, чувствовал конечность не только человеческой жизни, но даже времени и пространства. Поэт всегда ощущал над собой власть времени. Именно неумолимый его ход — тема стихотворения «Бессонница».
Первая строфа создает звуковой, слышимый образ: «Часов однообразный бой». Четырехстопный ямб с безударным окончанием каждой второй строки (женская рифма) создает ощущение монотонности, повторяемости происходящего. Ночью, считает Тютчев, обнажены все чувства, человека охватывают «страхи и мглы» («День и ночь»), человек оказывается беззащитным перед хаосом («Святая ночь на небосклон взошла»), но ему становится внятен язык ночи, «равно для всех чужой» и одновременно «внятный каждому, как совесть». Во второй строфе конкретные бытовые явления и факты (бой часов, ночь) приобретают иной смысл, более обобщенный, философский. «Часов однообразный бой» воспринимается лирическим героем как «глухие времени стенанья», «пророчески-прощальный глас», а «томительная ночи повесть» разрастается до образа «всемирного молчанья». Бессонница пробуждает фантазию, воображение лирического героя. Исследователь Пигарев замечает, что со второй строфы в стихотворении начинает звучать мысль о распаде связи времен, поэт говорит от имени человека, который «выпал» из времени.
Если в первой и второй строфах как бы звучит вопрос («Кто без тоски внимал из нас?.. «), то в третьей поэт утверждает: пророчество времени о конечности каждого из нас — роковое, неотвратимое. «Неотразимый Рок» настигает всех, и помощи человеку ждать неоткуда: «Мы.. . покинуты» природой на «нас самих». Страшное одиночество, с которым сталкивается человек, ничем не искупается (как, скажем, это было у Лермонтова в стихотворении «Выхожу один я на дорогу», где человек все-таки обретает гармонию с природой, хоть и не в реальной жизни) . У Тютчева человек видит безысходность своего положения: он стоит над бездной, над пропастью, «на краю земли», а позади — «наша жизнь», «век и друзья», которые уже скрылись, «как призрак» в «сумрачной дали». Если Пушкин приветствует «младое племя» («Здравствуй, племя младое, незнакомое! «) как продолжение жизни, без малейшей скорби, то у Тютчева «младое племя» не символ надежды, а лишь еще одно поколение, которому суждено исчезнуть в бездне. Кроме того, поэт пишет, что «младому племени» нет дела до предшествующего поколения, оно «на солнце расцвело» и пока не думает о том, что его ждет. Здесь снова возникает мотив времени, причем в контексте стихотворения это звучит так: «А нас, друзья, и наше время // Давно забвеньем занесло! «. В одном ряду оказываются сам лирический герой, его поколение и само их время, которому тоже суждено кануть в лету.
В финале стихотворения вновь возникает образ времени, но теперь этот образ наполнен новым значением: это «металла голос погребальный», оплакивающий уходящих из жизни и памяти. Таким образом, «Бессонница» имеет кольцевую композицию: поэтическая мысль прошла по кругу и возвратилась к началу, но уже на ином уровне. Не просто «часов однообразный бой», не просто «томительная ночи повесть» — предмет изображения в стихотворении, а погребальный, оплакивающий всех живущих голос времени и «повесть» о неизбежном конце каждого.
Источник