Анализ стихотворения соловей во сне державин

На холме, сквозь зеленой рощи,
При блеске светлого ручья,
Под кровом тихой майской нощи
Вдали я слышу соловья.
По ветрам легким, благовонным
То свист его, то звон летит,
То, шумом заглушаем водным,
Вздыханьем сладостным томит.

Певец весенних дней пернатый,
Любви, свободы и утех!
Твой глас отрывный, перекаты
От грома к нежности, от нег
Ко плескам, трескам и перунам,
Средь поздних, ранних красных зарь,
Раздавшись неба по лазурям,
В безмолвие приводят тварь.

Молчит пустыня, изумленна,
И ловит гром твой жадный слух,
На крыльях эха раздробленна
Пленяет песнь твоя всех дух.
Тобой цветущий дол смеется,
Дремучий лес пускает гул;
Река бегущая чуть льется,
Стоящий холм чело нагнул.

И, свесясь со скалы кремнистой,
Густокудрява мрачна ель
Напев твой яркий, голосистой
И рассыпную звонку трель,
Как очарованна, внимает.
Не смеет двигнуться луна
И свет свой слабо ниспускает;
Восторга мысль моя полна!

Какая громкость, живость, ясность
В созвучном пении твоем,
Стремительность, приятность, каткость
Между колен и перемен!
Ты щелкаешь, крутишь, поводишь,
Журчишь и стонешь в голосах;
В забвенье души ты приводишь
И отзываешься в сердцах.

О! если бы одну природу
С тобою взял я в образец,
Воспел богов, любовь, свободу, —
Какой бы славный был певец!
В моих бы песнях жар и сила
И чувствы были вместо слов;
Картину, мысль и жизнь явила
Гармония моих стихов.

Тогда б, подобно Тимотею*,
В шатре персидском я возлег
И сладкой лирою моею
Царево сердце двигать мог;
То вспламеня любовной страстью,
К Таисе бы его склонял;
То, возбудя грозой, напастью,
Копье ему на брань вручал.

Тогда бы я между прудами
На мягку мураву воссел
И арфы с тихими струнами
Приятность сельской жизни пел;
Тогда бы нимфа мне внимала,
Боясь в зерцало вод взглянуть;
Сквозь дымку бы едва дышала
Ее высока, нежна грудь.

Иль храбрых россиян делами
Пленясь бы, духом возлетал,
Героев полк над облаками
В сиянье звезд я созерцал;
О! коль бы их воспел я сладко,
Гремя поэзией моей
Отважно, быстро, плавно, кратко,
Как ты, о дивный соловей!

* Тимотей — музыкант Александра Македонского.

Анализ стихотворения Державина «Соловей»

Образ соловья очень популярен в русской поэзии. Многие вспомнят птичку, которой доверяла свои печали героиня романса «Русской песни» А. А. Дельвига; нежные трели в стихотворении Н. М. Карамзина; мудрую пташку из басни И. А. Крылова. Высказался на эту тему и Гавриил Романович Державин (1743–1816) в стихотворении «Соловей» 1795 года.

Это произведение состоит из 8 восьмистиший. Строки в строфах рифмуются перекрёстно по схеме ababcdcd. Размер – четырёхстопный ямб. Заметен характерный стиль Державина – устаревшая лексика («нощи», «перунам», «чело», «внимала»), вольное обращение с ударениями («твоем»-«перемен») и окончаниями слов («изумленна», «раздробленна» и др.).

Стихотворение начинается с изображения пейзажа. Автор сам выступает в качестве лирического героя и описывает свои впечатления. Вот он лежит на молодой траве холма и любуется ночными картинами. Гавриил Романович прибегает к изысканным эпитетам, чтобы передать чарующую красоту родной природы. С их помощью перед мысленным взором вырастает «дремучий лес», шелестит «мягка мурава», «цветущий дол» испускает сладкие ароматы, которые несут «ветры лёгки, благовонны». Отдельно следует отметить живописный образ «густокудрява мрачна ель», заставляющий воочию представить гордое дерево на одинокой скале.

Перед героем журчит ручей, тихонько шепчут ветры, но эти звуки не сравнятся по воздействию на душу поэта с пением полночной птицы. Именно голос соловья завораживает и пленяет автора:
В забвенье души ты приводишь,
И отзываешься в сердцах.

Как много слов, относящихся к передаче звуков, использует поэт, чтобы донести до читателя приятные для него мелодии песен соловья. Здесь и гром, и треск, и трель, и гул, и щебет. Автор применяет градации, чтобы «наслаивать» впечатления:
Какая громкость, живость, ясность
В созвучном пении твоем,
Стремительность, приятность, каткость
Между колен и перемен!
Ты щелкаешь, крутишь, поводишь…

Однако главная мысль стихотворения – вовсе не наслаждение звуками природы. Автор проводит параллель между поэтическим даром и пением соловья. Он сравнивает голос птицы, рождающий трепет в душе слушателя, и поэзию, с помощью которой надеется вызвать у своих читателей добрые мысли. Для этого он даже приводит образ Тимотея (Тимофея), греческого певца, который вдохновлял Александра Македонского на великие свершения.

В этом стихотворении проявился и горячий патриотизм Гавриила Романовича. Поэт не только жаждет пробуждать сердца людей, но и воспевать подвиги своих соотечественников. Он даже упоминает их с большой буквы – «храбрых Россиян делами…». Таким образом, в одном произведении сочетается сразу несколько возвышенных чувств, которыми нельзя не проникнуться.

В поэзии Державина, кроме од (см. о них в статьях нашего сайта «Ода Фелица», «Ода Бог», «Ода на смерть князя Мещерского» и т. д.), важное место занимает чудесная лирика, необыкновенно разнообразная по своему содержанию. Надо сказать, что главный элемент лирики, т. е. откровенное высказывание своего личного, – мы встречаем во всем державинском творчестве. Из его од и других стихотворений мы узнаем обо всей его личной жизни: о преклонении его перед Екатериной II, о столкновениях его с вельможами, о неприятностях по службе, – о любви к жене его, «Пленире», и семейном счастье с нею, о смерти Плениры и втором браке с «Миленой». Державин вводит нас в привольную, спокойную жизнь в своей любимой Званке («Евгению. Жизнь Званская»); кается в своих недостатках («К самому себе»); говорит о своей старости и приближении смерти («Уж я стою при мрачном гробе»; «Река времен»). На всем его творчестве лежит отпечаток его личности, – сильной, своеобразной, оригинальной и горячей.

Портрет Гавриила Романовича Державина. Художник В. Боровиковский, 1811

В творчестве своем Державин любил прежде всего свободу; он не стеснял себя никакими рамками, никакими правилами. В лирических стихотворениях он испробовал всевозможные способы и формы стихосложения, в чем далеко опередил свой век. Так, например, в стихотворении «Соловей во сне», он создает настроение летней ночи и пения соловья сочетанием известных звуков; частым повторением «л» и открытых гласных «а» и «я» создается впечатление мягкости, неги, ласки; в сочетании свистящих «з», «с» и гортанных «к», «х» мы как бы слышим щелканье соловья; во всем стихотворении нет ни одной буквы «р», не соответствующей настроению ночи:

Подобное звукоподражание, передача настроения звуками, мы встречаем позднее у Пушкина (описание Полтавского боя в «Полтаве»), в некоторых стихотворениях Лермонтова, и уже в ХХ веке у поэтов-символистов.

Поэзия Державина. Видеолекция

Державин нарушал ритм стихотворения, когда этого требовало его художественное чутье, так же, как поэты ХХ века, которые узаконили свободное нарушение ритма. Например, в стихотворении «Ласточка», посвященном жене его, Пленире, Державин сознательно нарушает дактиль, которым написано начало стихотворения; неровность ударений, перебивающих размер и ритм стиха, необыкновенно удачно передает быстрый, неровный полет ласточки.

«О, домовитая Ласточка!
О, милосизая птичка!
Грудь краснобела, касаточка,
Летняя гостья, певичка!
Ты часто по кровлям щебечешь,
Над гнездышком сидя поешь,
Крылышками движешь, трепещешь,
Колокольчиком в горлышке бьешь.
Ты часто по воздуху вьешься,
В нем смелые круги даешь;
Иль стелешься долу, несешься,
Иль в небе простряся плывешь.
………………….
Ты часто, как молния реешь
Мгновенно туды и сюды;
Сама за собой не успеешь
Невидимы видеть следы»…

и т. д.

В этих прелестных стихах действительно чувствуется легкий, порывистый полет ласточки. Многие поэты и критики возмущались вольным обращением Державина с правилами стихосложения, возмущались нарушением ритма, как, например, в этих двух очаровательных строчках:

«Крылышками движешь, трепещешь,
Колокольчиком в горлышке бьешь».

– которые не поддаются правильному размеру. Но художественное чутье Державина подсказывало ему, что именно так, а не иначе передаются движения ласточки, оживает в стихах «милосизая птичка».

Даже Пушкин, правда молодой Пушкин, возмущался этими вольностями Державина и ставил его, как поэта, ниже Ломоносова. – «Этот чудак, – писал Пушкин про Державина своему другу Дельвигу (1825 г., Михайловское), – не знал ни русской грамоты, ни духа русского языка. Он не имел понятия ни о слоге, ни о гармонии, – ни даже о правилах стихосложения». Дальше Пушкин пишет, что гений Державина «думал по-татарски, а русской грамоты не знал за недосугом». В безграмотности Пушкин обвиняет Державина на том основании, что он не церемонился со склонениями и спряжениями, так же, как не церемонился и с правилами стихосложения: когда ему было удобно, оставлял существительное в именительном падеже, тогда как требовался родительный или предложный. – «Сын время, случая, судьбины» («На счастие»), – пишет он, вместо: «сын времени». – «В водах и пламе» («Осень во время осады Очакова»), вместо: «в водах и пламени». Если Державину требовалось сократить слишком длинное слово, он и перед этим не останавливался: – «Целуя раскрасневши щеки», пишет он «Львову»), вместо: «раскрасневшиеся»; или «кравы», вместо «коровы»: он слушает «в кустах свист соловьев, рев крав» («Евгению, Жизнь Званская»). Не стеснялся Державин и с рифмами, – явление это мы встречаем так же у поэтов ХХ века; у него рифмуют: «потемки – Потемкин», «быстроногий – роги», «весь – песнь», «неизмерны – бездны» и т. д.

Кроме такой неточной рифмовки, Державину свойственно вставлять в свою поэзию самые непоэтические, простонародные выражения и обороты. В том же стихотворении «Ласточка» мы видим простонародное выражение «туды и сюды», – вместо «туда и сюда».

Державин любил в своих одах рассказывать об обедах и разных вкусных блюдах. В длинном стихотворении «Евгению. Жизнь Званская» он описывает вкусные блюда деревенского обеда:

«Багряна ветчина, зелены щи с желтком,
Румяно-желт пирог, сыр белый, раки красны,
Что смоль, янтарь-икра, и с голубым пером
Там щука пестрая – прекрасны».

Дальше, еще более прозаично он рассказывает о том, как проводит время после обеда: – «Тут кофе два глотка; схрапну минут пяток». И гостя своего приглашает («К гостю»): «Вздремли после стола немножко, приятно часик похрапеть».

Будучи по существу все же классиком, Державин впервые ввел в поэзию черты подлинного реализма. Нас поражает суровая и строгая критика Пушкина. Но тот же Пушкин дает и оценку Державина все в том же письме к Дельвигу:

– «Что ж в нем, – пишет он – мысли, картины и движения истинно поэтические» [подчёркнуто самим Пушкиным]. И ниже: «Державин, со временем переведенный, изумит Европу». В последние годы своей жизни Пушкин глубже оценил творчество Державина и считал его своим предшественником.

Читайте также статью Поэзия Державина – краткая характеристика.

На хо
лме, сквозь зеленой рощи,

При блеске светлого ручья,

Под кровом тихой майской нощи,

Вдали я слышу соловья.

По ветрам легким, благовонным

То свист его, то звон летит,

То, шумом заглушаем водным,

Вздыханьем сладостным томит.

Певец весенних дней пернатый,

Любви, свободы и утех!

Твой глас отрывный, перекаты

От грома к нежности, от нег

Ко плескам, трескам и перунам,

Средь поздних, ранних красных зарь,

Раздавшись неба по лазурям,

В безмолвие приводят тварь.

Молчит пустыня, изумленна,

И ловит гром твой жадный слух,

На крыльях эха раздробленна

Пленяет песнь твоя всех дух.

Тобой цветущий дол смеется,

Дремучий лес пускает гул;

Река бегущая чуть льется,

Стоящий холм чело нагнул.

И, свесясь со скалы кремнистой,

Густокудрява мрачна ель

И рассыпную звонку трель,

Как очарованна, внимает.

Не смеет двигнуться луна

И свет свой слабо ниспускает;

Восторга мысль моя полна!

Какая громкость, живность, ясность

В созвучном пении твоем,

Стремительность, приятность, каткость

Между колен и перемен!

В забвенье души ты приводишь

И отзываешься в сердцах.

О! если бы одну природу

С тобою взял я в образец,

Воспел богов, любовь, свободу, —

Какой бы славный был певец!

В моих бы песнях жар, и сила,

И чувствы были вместо слов;

Картину, мысль и жизнь явила

Гармония моих стихов.

Тогда б, подобно Тимотею,

В шатре персидском я возлег,

И сладкой лирою моею

Царево сердце двигать мог:

То, вспламеня любовной страстью,

К Таисе бы его склонял;

То, возбудя грозой, напастью,

Копье ему на брань вручал.

Тогда бы я между прудами

На мягку мураву воссел,

И арфы с тихими струнами

Приятность сельской жизни пел;

Тогда бы нимфа мне внимала,

Боясь в зерцало вод взглянуть;

Сквозь дымку бы едва дышала

Ее высока, нежна грудь.

Иль, храбрых россиян делами

Пленясь бы, духом возлегал,

Героев полк над облаками

В сияньи звезд я созерцал;

О! коль бы их воспел я сладко,

Гремя поэзией моей

Отважно, быстро, плавно, кратко,

Как ты, — о дивный соловей!

Соловей (стр. 230). Впервые — «Приятное и полезное препровождение времени», 1795, ч. 6, стр. 380, с пометой вместо подписи: «Получена из Петербурга от неизвестной особы». Печ. по Изд. 1808 г., т. 1, стр. 303.

Тимотей,
«или Тимофей, славный музыкант греческий, который играл пред Александром В. (Великим, т. е. Македонским. — В. З.
) и возбуждал его страсть к Таисе, его любовнице, или к войне, так что он в восторге схватывал копье» (Об. Д., 652).

Комментарий Я. Грота

По словам поэта в Объяснениях, пьеса Соловей написана еще в 1794 году; но Остолопов, по его же показанию, относит ее к 95-му, и так как неизвестно никакого особенного обстоятельства, которое бы ее вызвало, а между тем она по предмету своему близка к стихотворению Павлин, и во всяком случае промежуток, разделяющий время сочинения их, не велик: то мы, по примеру самого Державина, и помещаем их сряду. По некоторым выражениям есть повод думать, что обе пьесы возникли под влиянием описаний соловья и павлина, находящихся в Риторике Ломоносова (§ 58) и заимствованных им из Плиния младшего (Historiae naturalis lib. X, cap. XVIII и XXIX). Впрочем соловей составлял одну из любимых тем тогдашнего стихотворства. В I-й книжке Аонид Карамзин поместил довольно длинную пьесу под этим заглавием, о которой Державин в письме Дмитриеву от 5 августа 1796 г. сказал: «Соловей, правда ваша, не весьма громок» и которая подала Шаховскому повод к насмешкам в Новом Стерне. Во II-й и III-й кн. Аонид мы опять встречаем по Соловью, и один из них — М. Магницкого (этот человек, приобретший впоследствии такую печальную известность, был в молодости поэтом!). Стихотворцы наши порывались выразить на русском языке разнообразные переливы соловьиной песни, пока наконец Крылов не решил задачи.

Соловей напечатан в изданиях: 1798, стр. 363, и 1808, ч. I, LVII.

1. Ты щелкаешь, крутишь, поводишь. — Припомним описание соловья в Риторике Ломоносова: «Коль великого удивления сие достойно! в толь маленьком горлышке нежной птички толикое напряжение и сила голоса! Ибо когда, вызван теплотою летнего дня, взлетает на ветвь высокого древа, внезапно то голос без отдыху напрягает, то различно перебивает, то ударяет с отрывом, то крутит к верху и к низу, то вдруг приятную песнь произносит и между сильным возвышением урчит нежно, свистит, щелкает, поводит, хрипит, дробит, стонет, утомленно, стремительно, густо, тонко, резко, тупо, гладко, кудряво, жалко, порывно» (курсивом означены слова, встречающиеся и в пьесе Державина). У Плиния читаем: «Lusciniis diebus ac noctibus continuis quindecim garrulus sine intermissu cantus, densante se frondium germine, non in novissimum digna miratu ave. Primum tanta vox tam parvo in corpusculo, tam pertinax spiritus; deinde in una perfecta musica scientia modulatus editur sonus et nunc continuo spiritu trahitur in longum, nunc variatur inflexo, nunc distinguitur conciso, copulatur intorto, promittitur revocato, infuscatur ex inopinato, interdum et secum ipse murmurat, plenus, gravis, acutus, creber, extentus; ubi visum est, vibrans, summus, medius, imus и т. д. (Caji Plinii secundi Historiae naturalis lib. X, cap. XXIX).

2. . подобно Тимотею. — «Тимотей, славный музыкант греческий (фивский), который играл на лире (вернее, на флейте) пред Александром Великим и возбуждал его страсть к Таисе, его любовнице, или к войне, так что он в восторге схватывал копье» (Об. Д.).

3. В 4-м явлении граф Пронский поет романс, в котором выражение «Она — малиновка-любовь» явно взято из этих стихов Карамзина:

В собрании стихов Карамзина есть еще пьеса К соловью.

Державин написал свое произведения под названием «Соловей» в 1794 году. Хотя вышла на свет она значительно позднее, но самом содержании оды это обстоятельство никак не отразилось. Так как содержание и смысл, а также, все сравнения и эпитеты остались таким же, как были раньше. И это именно так объяснил сам Державин в своих «Объяснениях».

Один из критиков считает, что это произведения нужно относить все-таки к немного более позднему времени, например, к 1795 году, а не на год раньше. Так как именно в этом году появилось стихотворение под пером Державина под названием «Павлин». И именно то, что в обоих идет речь о двух птицах, и направило мысль этого литературного критика в эту сторону.

Так как Державин в обоих произведениях описывает соловья и павлина.
В то время, все любили писать об этой птице – соловей. Так как эта птица ничем особенно не выделяется, кроме своего прекрасного и нежного голоса, что дает возможность для фантазии, и тем более, фантазии – поэта.

Все поэты того времени, в котором жил поэт Державин, пытались каким-либо образом в своих произведениях выразить восхищение этой птицей. Ведь она отлично служила для них всех – прекрасным образом для их сюжетов, в которых соловей кем только не становился.

Сам сюжет написан автором явно под хорошим вдохновением. Так как в сюжете произведения эта птица, соловей, описан как часть природы, как что-то неотделимое и нужно каждому, чтобы наслаждаться этой жизнью. Державин прекрасно смог описать все качества и просто образ необыкновенной птицы, которую все восхваляли в то время.

Кроме того, Державин не забывает описать задний фон всего произведения. Ведь это тоже очень важно для каждого автора. Так как именно задний фон способен показать читателю все красоту стихотворения и подчеркнуть атмосферу самого стихотворения. Именно это и удалось этому автору. Ведь природа описана – превосходно и необычно живо, что представляется в нашем воображении – как что-то живое и романтичное.

Анализ стихотворения Соловей по плану

Возможно вам будет интересно

• Анализ стихотворения Поле зыблется цветами Майкова

  Произведение относится по жанровому направлению к пейзажной лирике и в качестве основной темы воспевает период человеческой молодости, в котором возникают смелые мечты и надежды, рожденные восхищением природной красотой.

• Анализ стихотворения Декабрист Мандельштама

  В данном произведении поэт выразил свое отношение к интеллигенции, сделав образом тех, кто жаждет изменений к лучшему сосланного участника восстания 1825 года.

• Анализ стихотворения Айя-София Мандельштама

  Произведение из первого сборника поэта посвящено одному из шедевров мировой архитектуры – главной мечети Стамбула, прежде бывшей храмом святой Софии.

• Анализ стихотворения Майкова Нива 7 класс

  Если рассмотреть стихотворения Майкова в целом, создать своеобразную умственную ретроспективу творчества, то основная часть лирики этого поэта принадлежит к жанру так называемого чистого искусства

На хо
лме, сквозь зеленой рощи,

При блеске светлого ручья,

Под кровом тихой майской нощи,

Вдали я слышу соловья.

По ветрам легким, благовонным

То свист его, то звон летит,

То, шумом заглушаем водным,

Вздыханьем сладостным томит.

Певец весенних дней пернатый,

Любви, свободы и утех!

Твой глас отрывный, перекаты

От грома к нежности, от нег

Ко плескам, трескам и перунам,

Средь поздних, ранних красных зарь,

Раздавшись неба по лазурям,

В безмолвие приводят тварь.

Молчит пустыня, изумленна,

И ловит гром твой жадный слух,

На крыльях эха раздробленна

Пленяет песнь твоя всех дух.

Тобой цветущий дол смеется,

Дремучий лес пускает гул;

Река бегущая чуть льется,

Стоящий холм чело нагнул.

И, свесясь со скалы кремнистой,

Густокудрява мрачна ель

И рассыпную звонку трель,

Как очарованна, внимает.

Не смеет двигнуться луна

И свет свой слабо ниспускает;

Восторга мысль моя полна!

Какая громкость, живность, ясность

В созвучном пении твоем,

Стремительность, приятность, каткость

Между колен и перемен!

В забвенье души ты приводишь

И отзываешься в сердцах.

О! если бы одну природу

С тобою взял я в образец,

Воспел богов, любовь, свободу, —

Какой бы славный был певец!

В моих бы песнях жар, и сила,

И чувствы были вместо слов;

Картину, мысль и жизнь явила

Гармония моих стихов.

Тогда б, подобно Тимотею,

В шатре персидском я возлег,

И сладкой лирою моею

Царево сердце двигать мог:

То, вспламеня любовной страстью,

К Таисе бы его склонял;

То, возбудя грозой, напастью,

Копье ему на брань вручал.

Тогда бы я между прудами

На мягку мураву воссел,

И арфы с тихими струнами

Приятность сельской жизни пел;

Тогда бы нимфа мне внимала,

Боясь в зерцало вод взглянуть;

Сквозь дымку бы едва дышала

Ее высока, нежна грудь.

Иль, храбрых россиян делами

Пленясь бы, духом возлегал,

Героев полк над облаками

В сияньи звезд я созерцал;

О! коль бы их воспел я сладко,

Гремя поэзией моей

Отважно, быстро, плавно, кратко,

Как ты, — о дивный соловей!

Соловей (стр. 230). Впервые — «Приятное и полезное препровождение времени», 1795, ч. 6, стр. 380, с пометой вместо подписи: «Получена из Петербурга от неизвестной особы». Печ. по Изд. 1808 г., т. 1, стр. 303.

Тимотей,
«или Тимофей, славный музыкант греческий, который играл пред Александром В. (Великим, т. е. Македонским. — В. З.
) и возбуждал его страсть к Таисе, его любовнице, или к войне, так что он в восторге схватывал копье» (Об. Д., 652).

Комментарий Я. Грота

По словам поэта в Объяснениях, пьеса Соловей написана еще в 1794 году; но Остолопов, по его же показанию, относит ее к 95-му, и так как неизвестно никакого особенного обстоятельства, которое бы ее вызвало, а между тем она по предмету своему близка к стихотворению Павлин, и во всяком случае промежуток, разделяющий время сочинения их, не велик: то мы, по примеру самого Державина, и помещаем их сряду. По некоторым выражениям есть повод думать, что обе пьесы возникли под влиянием описаний соловья и павлина, находящихся в Риторике Ломоносова (§ 58) и заимствованных им из Плиния младшего (Historiae naturalis lib. X, cap. XVIII и XXIX). Впрочем соловей составлял одну из любимых тем тогдашнего стихотворства. В I-й книжке Аонид Карамзин поместил довольно длинную пьесу под этим заглавием, о которой Державин в письме Дмитриеву от 5 августа 1796 г. сказал: «Соловей, правда ваша, не весьма громок» и которая подала Шаховскому повод к насмешкам в Новом Стерне. Во II-й и III-й кн. Аонид мы опять встречаем по Соловью, и один из них — М. Магницкого (этот человек, приобретший впоследствии такую печальную известность, был в молодости поэтом!). Стихотворцы наши порывались выразить на русском языке разнообразные переливы соловьиной песни, пока наконец Крылов не решил задачи.

Соловей напечатан в изданиях: 1798, стр. 363, и 1808, ч. I, LVII.

1. Ты щелкаешь, крутишь, поводишь. — Припомним описание соловья в Риторике Ломоносова: «Коль великого удивления сие достойно! в толь маленьком горлышке нежной птички толикое напряжение и сила голоса! Ибо когда, вызван теплотою летнего дня, взлетает на ветвь высокого древа, внезапно то голос без отдыху напрягает, то различно перебивает, то ударяет с отрывом, то крутит к верху и к низу, то вдруг приятную песнь произносит и между сильным возвышением урчит нежно, свистит, щелкает, поводит, хрипит, дробит, стонет, утомленно, стремительно, густо, тонко, резко, тупо, гладко, кудряво, жалко, порывно» (курсивом означены слова, встречающиеся и в пьесе Державина). У Плиния читаем: «Lusciniis diebus ac noctibus continuis quindecim garrulus sine intermissu cantus, densante se frondium germine, non in novissimum digna miratu ave. Primum tanta vox tam parvo in corpusculo, tam pertinax spiritus; deinde in una perfecta musica scientia modulatus editur sonus et nunc continuo spiritu trahitur in longum, nunc variatur inflexo, nunc distinguitur conciso, copulatur intorto, promittitur revocato, infuscatur ex inopinato, interdum et secum ipse murmurat, plenus, gravis, acutus, creber, extentus; ubi visum est, vibrans, summus, medius, imus и т. д. (Caji Plinii secundi Historiae naturalis lib. X, cap. XXIX).

2. . подобно Тимотею. — «Тимотей, славный музыкант греческий (фивский), который играл на лире (вернее, на флейте) пред Александром Великим и возбуждал его страсть к Таисе, его любовнице, или к войне, так что он в восторге схватывал копье» (Об. Д.).

3. В 4-м явлении граф Пронский поет романс, в котором выражение «Она — малиновка-любовь» явно взято из этих стихов Карамзина:

В собрании стихов Карамзина есть еще пьеса К соловью.