Цветаева бессонница в огромном городе
В огромном городе моём — ночь.
Из дома сонного иду — прочь
И люди думают: жена, дочь,-
А я запомнила одно: ночь.
Июльский ветер мне метет — путь,
И где-то музыка в окне — чуть.
Ах, нынче ветру до зари — дуть
Сквозь стенки тонкие груди — в грудь.
Есть черный тополь, и в окне — свет,
И звон на башне, и в руке — цвет,
И шаг вот этот — никому — вслед,
И тень вот эта, а меня — нет.
Огни — как нити золотых бус,
Ночного листика во рту — вкус.
Освободите от дневных уз,
Друзья, поймите, что я вам — снюсь.
Анализ стихотворения «В огромном городе моем — ночь» Цветаевой
В творчестве М. Цветаевой был целый цикл стихотворений, посвященных бессоннице. Она начала создавать его после бурного, но непродолжительного романа с подругой С. Парнок. Поэтесса вернулась к мужу, но ее преследовали мучительные воспоминания. Одним из произведений цикла «Бессонница» является стихотворение «В огромном городе моем — ночь…» (1916 г.).
Лирическая героиня никак не может уснуть. Он выходит из «дома сонного» и отправляется на ночную прогулку. Для склонной к мистицизму Цветаевой ночь имела огромное значение. Это пограничное состояние между сном и реальностью. Спящие люди уносятся в иные, созданные воображением миры. Бодрствующий ночью человек погружается в особое состояние.
У Цветаевой и так была врожденная неприязнь к повседневной жизни. Она предпочитала уноситься в мечтах подальше от реальности. Бессонница хоть и доставляет ей страдания, но позволяет совершенно иначе взглянуть на окружающий мир, испытать новые ощущения. У лирической героини обостряются все чувства. Она слышит едва различимые звуки музыки, «звон на башне». Только они поддерживают хрупкую связь героини с реальным миром. В ночном городе остается лишь ее тень. Поэтесса растворяется в темноте и, обращаясь к читателям, утверждает, что становится их сном. Она сама выбрала этот путь, поэтому просит избавить ее «от дневных уз».
Лирической героине абсолютно безразлично, куда идти. Дорогу ей указывает «июльский ветер», который при этом проникает «сквозь стенки тонкие груди». Она предчувствует, что ночная прогулка будет продолжаться до утра. Первые лучи солнца разрушат иллюзорный мир и заставят вернуться в опостылевшую будничную жизнь.
Бессонница подчеркивает одиночество лирической героини. Она одновременно находится в иллюзорном и реальном мирах, но ни в том, ни в другом не видит поддержки и сочувствия.
Особым приемом Цветаевой является многократное употребление тире. С помощью него поэтесса «обрубает» каждую строку, выделяет самые значимые слова. Упор на эти рифмованные между собой слова создает ощущение ярких вспышек.
Произведение «В огромном городе моем — ночь…» свидетельствует о тяжелом духовном кризисе Цветаевой. Поэтесса глубоко разочарована в своей жизни. В поисках выхода из тупиковой ситуации она стремится порвать все связи с реальным миром. Днем она лишь существует, скованная по рукам и ногам. Ночь приносит ей свободу и возможность избавиться от тесной физической оболочки. Цветаева уверена, что идеальное состояние для нее — чувствовать себя чьим-то сном.
- Следующий стих → Марина Цветаева — Только живите
- Предыдущий стих → Марина Цветаева — Страна
Читать стих поэта Марина Цветаева — В огромном городе моём ночь на сайте РуСтих: лучшие, красивые стихотворения русских и зарубежных поэтов классиков о любви, природе, жизни, Родине для детей и взрослых.
Источник
1
Обвела мне глаза кольцом
Теневым — бессонница.
Оплела мне глаза бессонница
Теневым венцом.
То-то же! По ночам
Не молись — идолам!
Я твою тайну выдала,
Идолопоклонница.
Мало — тебе — дня,
Солнечного огня!
Пару моих колец
Носи, бледноликая!
Кликала — и накликала
Теневой венец.
Мало — меня — звала?
Мало — со мной — спала?
Ляжешь, легка лицом.
Люди поклонятся.
Буду тебе чтецом
Я, бессонница:
— Спи, успокоена,
Спи, удостоена,
Спи, увенчана,
Женщина.
Чтобы — спалось — легче,
Буду — тебе — певчим:
— Спи, подруженька
Неугомонная!
Спи, жемчужинка,
Спи, бессонная.
И кому ни писали писем,
И кому с тобой ни клялись мы…
Спи себе.
Вот и разлучены
Неразлучные.
Вот и выпущены из рук
Твои рученьки.
Вот ты и отмучилась,
Милая мученица.
Сон — свят,
Все — спят.
Венец — снят.
8 апреля 1916
2
Руки люблю
Целовать, и люблю
Имена раздавать,
И еще — раскрывать
Двери!
— Настежь — в темную ночь!
Голову сжав,
Слушать, как тяжкий шаг
Где-то легчает,
Как ветер качает
Сонный, бессонный
Лес.
Ах, ночь!
Где-то бегут ключи,
Ко сну — клонит.
Сплю почти.
Где-то в ночи
Человек тонет.
27 мая 1916
3
В огромном городе моем — ночь.
Из дома сонного иду — прочь.
И люди думают: жена, дочь, —
А я запомнила одно: ночь.
Июльский ветер мне метет — путь,
И где-то музыка в окне — чуть.
Ах, нынче ветру до зари — дуть
Сквозь стенки тонкие груди — в грудь.
Есть черный тополь, и в окне — свет,
И звон на башне, и в руке — цвет,
И шаг вот этот — никому — вслед,
И тень вот эта, а меня — нет.
Огни — как нити золотых бус,
Ночного листика во рту — вкус.
Освободите от дневных уз,
Друзья, поймите, что я вам — снюсь.
17 июля 1916
Москва
4
После бессонной ночи слабеет тело,
Милым становится и не своим, — ничьим.
В медленных жилах еще занывают стрелы —
И улыбаешься людям, как серафим.
После бессонной ночи слабеют руки
И глубоко равнодушен и враг и друг.
Целая радуга — в каждом случайном звуке,
И на морозе Флоренцией пахнет вдруг.
Нежно светлеют губы, и тень золоче
Возле запавших глаз. Это ночь зажгла
Этот светлейший лик, — и от темной ночи
Только одно темнеет у нас — глаза.
19 июля 1916
5
Нынче я гость небесный
В стране твоей.
Я видела бессонницу леса
И сон полей.
Где-то в ночи подковы
Взрывали траву.
Тяжко вздохнула корова
В сонном хлеву.
Расскажу тебе с грустью,
С нежностью всей,
Про сторожа-гуся
И спящих гусей.
Руки тонули в песьей шерсти,
Пес был — сед.
Потом, к шести,
Начался рассвет.
20 июля 1916
6
Сегодня ночью я одна в ночи —
Бессонная, бездомная черница! —
Сегодня ночью у меня ключи
От всех ворот единственной столицы!
Бессонница меня толкнула в путь.
— О, как же ты прекрасен, тусклый Кремль мой! —
Сегодня ночью я целую в грудь
Всю круглую воюющую землю!
Вздымаются не волосы — а мех,
И душный ветер прямо в душу дует.
Сегодня ночью я жалею всех, —
Кого жалеют и кого целуют.
1 августа 1916
7
Нежно-нежно, тонко-тонко
Что-то свистнуло в сосне.
Черноглазого ребенка
Я увидела во сне.
Так у сосенки у красной
Каплет жаркая смола.
Так в ночи? моей прекрасной
Ходит пo сердцу пила.
8 августа 1916
8
Черная, как зрачок, как зрачок, сосущая
Свет — люблю тебя, зоркая ночь.
Голосу дай мне воспеть тебя, о праматерь
Песен, в чьей длани узда четырех ветров.
Клича тебя, славословя тебя, я только
Раковина, где еще не умолк океан.
Ночь! Я уже нагляделась в зрачки человека!
Испепели меня, черное солнце — ночь!
9 августа 1916
9
Кто спит по ночам? Никто не спит!
Ребенок в люльке своей кричит,
Старик над смертью своей сидит,
Кто молод — с милою говорит,
Ей в губы дышит, в глаза глядит.
Заснешь — проснешься ли здесь опять?
Успеем, успеем, успеем спать!
А зоркий сторож из дома в дом
Проходит с розовым фонарем,
И дробным рокотом над подушкой
Рокочет ярая колотушка:
Не спи! крепись! говорю добром!
А то — вечный сон! а то — вечный дом!
12 декабря 1916
10
Вот опять окно,
Где опять не спят.
Может — пьют вино,
Может — так сидят.
Или просто — рук
Не разнимут двое.
В каждом доме, друг,
Есть окно такое.
Крик разлук и встреч —
Ты, окно в ночи!
Может — сотни свеч,
Может — три свечи…
Нет и нет уму
Моему — покоя.
И в моем дому
Завелось такое.
Помолись, дружок, за бессонный дом,
За окно с огнем!
23 декабря 1916
11
Бессонница! Друг мой!
Опять твою руку
С протянутым кубком
Встречаю в беззвучно —
Звенящей ночи.
— Прельстись!
Пригубь!
Не в высь,
А в глубь —
Веду…
Губами приголубь!
Голубка! Друг!
Пригубь!
Прельстись!
Испей!
От всех страстей —
Устой,
От всех вестей —
Покой.
— Подруга! —
Удостой.
Раздвинь уста!
Всей негой уст
Резного кубка край
Возьми —
Втяни,
Глотни:
— Не будь! —
О друг! Не обессудь!
Прельстись!
Испей!
Из всех страстей —
Страстнейшая, из всех смертей —
Нежнейшая… Из двух горстей
Моих — прельстись! — испей!
Мир бeз вести пропал. В нигде —
Затопленные берега…
— Пей, ласточка моя! На дне
Растопленные жемчуга…
Ты море пьешь,
Ты зори пьешь.
С каким любовником кутеж
С моим
— Дитя —
Сравним?
А если спросят (научу!),
Что, дескать, щечки не свежи, —
С Бессонницей кучу, скажи,
С Бессонницей кучу…
Май 1921
Источник
«Бессонница» Марина Цветаева
1
Обвела мне глаза кольцом
Теневым — бессонница.
Оплела мне глаза бессонница
Теневым венцом.То-то же! По ночам
Не молись — идолам!
Я твою тайну выдала,
Идолопоклонница.Мало — тебе — дня,
Солнечного огня!Пару моих колец
Носи, бледноликая!
Кликала — и накликала
Теневой венец.Мало — меня — звала?
Мало — со мной — спала?Ляжешь, легка лицом.
Люди поклонятся.
Буду тебе чтецом
Я, бессонница:— Спи, успокоена,
Спи, удостоена,
Спи, увенчана,
Женщина.Чтобы — спалось — легче,
Буду — тебе — певчим:— Спи, подруженька
Неугомонная!Спи, жемчужинка,
Спи, бессонная.И кому ни писали писем,
И кому с тобой ни клялись мы…
Спи себе.Вот и разлучены
Неразлучные.
Вот и выпущены из рук
Твои рученьки.
Вот ты и отмучилась,
Милая мученица.Сон — свят,
Все — спят.
Венец — снят.2
Руки люблю
Целовать, и люблю
Имена раздавать,
И еще — раскрывать
Двери!
— Настежь — в темную ночь!Голову сжав,
Слушать, как тяжкий шаг
Где-то легчает,
Как ветер качает
Сонный, бессонный
Лес.Ах, ночь!
Где-то бегут ключи,
Ко сну — клонит.
Сплю почти.
Где-то в ночи
Человек тонет.3
В огромном городе моем — ночь.
Из дома сонного иду — прочь.
И люди думают: жена, дочь, —
А я запомнила одно: ночь.Июльский ветер мне метет — путь,
И где-то музыка в окне — чуть.
Ах, нынче ветру до зари — дуть
Сквозь стенки тонкие груди — в грудь.Есть черный тополь, и в окне — свет,
И звон на башне, и в руке — цвет,
И шаг вот этот — никому — вслед,
И тень вот эта, а меня — нет.Огни — как нити золотых бус,
Ночного листика во рту — вкус.
Освободите от дневных уз,
Друзья, поймите, что я вам — снюсь.4
После бессонной ночи слабеет тело,
Милым становится и не своим, — ничьим.
В медленных жилах еще занывают стрелы —
И улыбаешься людям, как серафим.После бессонной ночи слабеют руки
И глубоко равнодушен и враг и друг.
Целая радуга — в каждом случайном звуке,
И на морозе Флоренцией пахнет вдруг.Нежно светлеют губы, и тень золоче
Возле запавших глаз. Это ночь зажгла
Этот светлейший лик, — и от темной ночи
Только одно темнеет у нас — глаза.5
Нынче я гость небесный
В стране твоей.
Я видела бессонницу леса
И сон полей.Где-то в ночи подковы
Взрывали траву.
Тяжко вздохнула корова
В сонном хлеву.Расскажу тебе с грустью,
С нежностью всей,
Про сторожа-гуся
И спящих гусей.Руки тонули в песьей шерсти,
Пес был — сед.
Потом, к шести,
Начался рассвет.6
Сегодня ночью я одна в ночи —
Бессонная, бездомная черница! —
Сегодня ночью у меня ключи
От всех ворот единственной столицы!Бессонница меня толкнула в путь.
— О, как же ты прекрасен, тусклый Кремль мой! —
Сегодня ночью я целую в грудь
Всю круглую воюющую землю!Вздымаются не волосы — а мех,
И душный ветер прямо в душу дует.
Сегодня ночью я жалею всех, —
Кого жалеют и кого целуют.7
Нежно-нежно, тонко-тонко
Что-то свистнуло в сосне.
Черноглазого ребенка
Я увидела во сне.Так у сосенки у красной
Каплет жаркая смола.
Так в ночи? моей прекрасной
Ходит пo сердцу пила.8
Черная, как зрачок, как зрачок, сосущая
Свет — люблю тебя, зоркая ночь.Голосу дай мне воспеть тебя, о праматерь
Песен, в чьей длани узда четырех ветров.Клича тебя, славословя тебя, я только
Раковина, где еще не умолк океан.Ночь! Я уже нагляделась в зрачки человека!
Испепели меня, черное солнце — ночь!9
Кто спит по ночам? Никто не спит!
Ребенок в люльке своей кричит,
Старик над смертью своей сидит,
Кто молод — с милою говорит,
Ей в губы дышит, в глаза глядит.Заснешь — проснешься ли здесь опять?
Успеем, успеем, успеем спать!А зоркий сторож из дома в дом
Проходит с розовым фонарем,
И дробным рокотом над подушкой
Рокочет ярая колотушка:Не спи! крепись! говорю добром!
А то — вечный сон! а то — вечный дом!10
Вот опять окно,
Где опять не спят.
Может — пьют вино,
Может — так сидят.
Или просто — рук
Не разнимут двое.
В каждом доме, друг,
Есть окно такое.Крик разлук и встреч —
Ты, окно в ночи!
Может — сотни свеч,
Может — три свечи…
Нет и нет уму
Моему — покоя.
И в моем дому
Завелось такое.Помолись, дружок, за бессонный дом,
За окно с огнем!11
Бессонница! Друг мой!
Опять твою руку
С протянутым кубком
Встречаю в беззвучно —
Звенящей ночи.— Прельстись!
Пригубь!
Не в высь,
А в глубь —
Веду…
Губами приголубь!
Голубка! Друг!
Пригубь!
Прельстись!
Испей!
От всех страстей —
Устой,
От всех вестей —
Покой.
— Подруга! —
Удостой.
Раздвинь уста!
Всей негой уст
Резного кубка край
Возьми —
Втяни,
Глотни:
— Не будь! —
О друг! Не обессудь!
Прельстись!
Испей!
Из всех страстей —
Страстнейшая, из всех смертей —
Нежнейшая… Из двух горстей
Моих — прельстись! — испей!Мир бeз вести пропал. В нигде —
Затопленные берега…
— Пей, ласточка моя! На дне
Растопленные жемчуга…Ты море пьешь,
Ты зори пьешь.
С каким любовником кутеж
С моим
— Дитя —
Сравним?А если спросят (научу!),
Что, дескать, щечки не свежи, —
С Бессонницей кучу, скажи,
С Бессонницей кучу…
Анализ стихотворения Цветаевой «Бессонница»
Такие стихотворения Марины Цветаевой из сборника «Вёрсты», как «Нынче я гость небесный», «Вот опять окно…», «Бессонница! Друг мой!» и ряд других, сильно отличаются друг от друга по настроению, композиции и сюжету. Они были написаны в разное время (весна, лето и зима 1916 года, май 1921 года), по разному поводу, в них говорится о разных людях. Однако все они посвящены одной теме – бессоннице, а потому логично, что эти произведения были выделены в единый цикл. Рассмотрим, каким это состояние было для поэтессы.
Первое стихотворение ¬– «Обвела мне глаза кольцом…». В нём нет единого размера. В отдельных фрагментах встречаются парные, кольцевые и перекрёстные рифмы. Оно построено в виде диалога между лирической героиней-автором и бессонницей. Здесь болезнь (в медицине расстройство сна или инсомния считается заболеванием) предстаёт в виде мистической богини. Автор олицетворяет бессонницу, вкладывая в её уста едкие риторические вопросы, обращения, восклицания. Чтобы показать, как сильно влияние этого существа на героиню, поэтесса добавляет в текст анафоры («Спи, жемчужинка, Спи, бессонная»), эпифоры-созвучия (свят-спят-снят), аллитерации и ассонансы (разлучены-рученьки-мученица). Метафорические образы (круги под глазами – теневой венец, т. е. корона бессонницы) подчёркивают связь между персонажами.
В других стихотворениях цикла («Руки люблю…», «Сегодня ночью я одна в ночи…», «После бессонной ночи слабеет тело…») мы видим ту самую магию, которая творится между лирической героиней и инсомнией. Следим, как колдунья-бессонница толкает героиню на странные поступки, заставляет бродить по опустевшему городу, заглядывать в окна и искать везде признаки своего состояния – таких же неспящих людей.
Интерес вызывает произведение «В огромном городе моём – ночь…». Оно построено на парной рифме – все строки четверостишия рифмуются одинаково, так что весь стих можно описать схемой aaaa bbbb и т. д. Здесь мы видим, как постепенно героиня сама становится магическим существом.
Это превращение закрепляется в следующем стихотворении, где мы замечаем изменения даже в её облике. С помощью выразительных эпитетов («светлейший лик», «тень золоче») и сравнений («как серафим») поэтесса показывает, как героиня перевоплощается в ангела ночи. В этом плавном стихотворении, состоящем из сочетаний ямбов, хореев и амфибрахиев, больше не слышен мотив муки, страдания от бессонной ночи. «Нынче я гость небесный…», – почти радостно подтверждает эту догадку поэтесса следующим произведением.
Но к концу цикла мелодия боли зазвучит с новой силой. В «Нежно-нежно, тонко-тонко…» и последующих стихотворениях мы увидим тоску по беззаботной невинности, чистой любви, покою и пониманию. В последнем произведении, посвящённом вдове композитора Скрябина, чью кончину ускорила бессонница, мы снова услышим осанну богине-инсомнии, схожей теперь со смертью. Думается, этот образ был привлекателен для поэтессы потому, что бессонница способна забрать тяжёлые сны, напоминающие о недостижимом или потерянном счастье, и подарить пусть опасное, но такое желанное душевное равновесие.
Метки: Цветаева
Источник
Áåññîííèöà
1
Îáâåëà ìíå ãëàçà êîëüöîì
Òåíåâûì — áåññîííèöà.
Îïëåëà ìíå ãëàçà áåññîííèöà
Òåíåâûì âåíöîì.
Òî-òî æå! Ïî íî÷àì
Íå ìîëèñü — èäîëàì!
ß òâîþ òàéíó âûäàëà,
Èäîëîïîêëîííèöà.
Ìàëî — òåáå — äíÿ,
Ñîëíå÷íîãî îãíÿ!
Ïàðó ìîèõ êîëåö
Íîñè, áëåäíîëèêàÿ!
Êëèêàëà — è íàêëèêàëà
Òåíåâîé âåíåö.
Ìàëî — ìåíÿ — çâàëà?
Ìàëî — ñî ìíîé — ñïàëà?
Ëÿæåøü, ëåãêà ëèöîì.
Ëþäè ïîêëîíÿòñÿ.
Áóäó òåáå ÷òåöîì
ß, áåññîííèöà:
— Ñïè, óñïîêîåíà,
Ñïè, óäîñòîåíà,
Ñïè, óâåí÷àíà,
Æåíùèíà.
×òîáû — ñïàëîñü — ëåã÷å,
Áóäó — òåáå — ïåâ÷èì:
— Ñïè, ïîäðóæåíüêà
Íåóãîìîííàÿ!
Ñïè, æåì÷óæèíêà,
Ñïè, áåññîííàÿ.
È êîìó íè ïèñàëè ïèñåì,
È êîìó ñ òîáîé íè êëÿëèñü ìû.
Ñïè ñåáå.
Âîò è ðàçëó÷åíû
Íåðàçëó÷íûå.
Âîò è âûïóùåíû èç ðóê
Òâîè ðó÷åíüêè.
Âîò òû è îòìó÷èëàñü,
Ìèëàÿ ìó÷åíèöà.
Ñîí — ñâÿò,
Âñå — ñïÿò.
Âåíåö — ñíÿò.
8 àïðåëÿ 1916
2
Ðóêè ëþáëþ
Öåëîâàòü, è ëþáëþ
Èìåíà ðàçäàâàòü,
È åù¸ — ðàñêðûâàòü
Äâåðè!
— Íàñòåæü — â ò¸ìíóþ íî÷ü!
Ãîëîâó ñæàâ,
Ñëóøàòü, êàê òÿæêèé øàã
Ãäå-òî ëåã÷àåò,
Êàê âåòåð êà÷àåò
Ñîííûé, áåññîííûé
Ëåñ.
Àõ, íî÷ü!
Ãäå-òî áåãóò êëþ÷è,
Êî ñíó — êëîíèò.
Ñïëþ ïî÷òè
Ãäå-òî â íî÷è
×åëîâåê òîíåò.
27 ìàÿ 1916
3
 îãðîìíîì ãîðîäå ìî¸ì — íî÷ü.
Èç äîìà ñîííîãî èäó — ïðî÷ü.
È ëþäè äóìàþò: æåíà, äî÷ü, —
À ÿ çàïîìíèëà îäíî: íî÷ü.
Èþëüñêèé âåòåð ìíå ìåò¸ò — ïóòü,
È ãäå-òî ìóçûêà â îêíå — ÷óòü.
Àõ, íûí÷å âåòðó äî çàðè — äóòü
Ñêâîçü ñòåíêè òîíêèå ãðóäè — â ãðóäü.
Åñòü ÷¸ðíûé òîïîëü, è â îêíå — ñâåò,
È çâîí íà áàøíå, è â ðóêå — öâåò,
È øàã âîò ýòîò — íèêîìó — âñëåä,
È òåíü âîò ýòà, à ìåíÿ — íåò.
Îãíè — êàê íèòè çîëîòûõ áóñ,
Íî÷íîãî ëèñòèêà âî ðòó — âêóñ.
Îñâîáîäèòå îò äíåâíûõ óç,
Äðóçüÿ, ïîéìèòå, ÷òî ÿ âàì — ñíþñü.
17 èþëÿ 1916, Ìîñêâà
4
Ïîñëå áåññîííîé íî÷è ñëàáååò òåëî,
Ìèëûì ñòàíîâèòñÿ è íå ñâîèì, — íè÷üèì.
 ìåäëåííûõ æèëàõ åù¸ çàíûâàþò ñòðåëû —
È óëûáàåøüñÿ ëþäÿì, êàê ñåðàôèì.
Ïîñëå áåññîííîé íî÷è ñëàáåþò ðóêè
È ãëóáîêî ðàâíîäóøåí è âðàã è äðóã.
Öåëàÿ ðàäóãà — â êàæäîì ñëó÷àéíîì çâóêå,
È íà ìîðîçå Ôëîðåíöèåé ïàõíåò âäðóã.
Íåæíî ñâåòëåþò ãóáû, è òåíü çîëî÷å
Âîçëå çàïàâøèõ ãëàç. Ýòî íî÷ü çàæãëà
Ýòîò ñâåòëåéøèé ëèê, — è îò ò¸ìíîé íî÷è
Òîëüêî îäíî òåìíååò ó íàñ — ãëàçà.
19 èþëÿ 1916
5
Íûí÷å ÿ ãîñòü íåáåñíûé
 ñòðàíå òâîåé.
ß âèäåëà áåññîííèöó ëåñà
È ñîí ïîëåé.
Ãäå-òî â íî÷è ïîäêîâû
Âçðûâàëè òðàâó.
Òÿæêî âçäîõíóëà êîðîâà
 ñîííîì õëåâó.
Ðàññêàæó òåáå ñ ãðóñòüþ,
Ñ íåæíîñòüþ âñåé,
Ïðî ñòîðîæà — ãóñÿ
È ñïÿùèõ ãóñåé.
Ðóêè òîíóëè â ï¸ñüåé øåðñòè,
ϸñ áûë — ñåä.
Ïîòîì, ê øåñòè,
Íà÷àëñÿ ðàññâåò.
20 èþëÿ 1916
6
Ñåãîäíÿ íî÷üþ ÿ îäíà â íî÷è —
Áåññîííàÿ, áåçäîìíàÿ ÷åðíèöà! —
Ñåãîäíÿ íî÷üþ ó ìåíÿ êëþ÷è
Îò âñåõ âîðîò åäèíñòâåííîé ñòîëèöû!
Áåññîííèöà ìåíÿ òîëêíóëà â ïóòü.
— Î, êàê æå òû ïðåêðàñåí,
òóñêëûé Êðåìëü ìîé! —
Ñåãîäíÿ íî÷üþ ÿ öåëóþ â ãðóäü
Âñþ êðóãëóþ âîþþùóþ çåìëþ!
Âçäûìàþòñÿ íå âîëîñû — à ìåõ,
È äóøíûé âåòåð ïðÿìî â äóøó äóåò.
Ñåãîäíÿ íî÷üþ ÿ æàëåþ âñåõ, —
Êîãî æàëåþò è êîãî öåëóþò.
1 àâãóñòà 1916
7
Íåæíî-íåæíî, òîíêî-òîíêî
×òî-òî ñâèñòíóëî â ñîñíå.
×åðíîãëàçîãî ðåá¸íêà
ß óâèäåëà âî ñíå.
Òàê ó ñîñåíêè ó êðàñíîé
Êàïëåò æàðêàÿ ñìîëà.
Òàê â íî÷è ìîåé ïðåêðàñíîé
Õîäèò ïî ñåðäöó ïèëà.
8 àâãóñòà 1916
8
׸ðíàÿ, êàê çðà÷îê, êàê çðà÷îê, ñîñóùàÿ
Ñâåò — ëþáëþ òåáÿ, çîðêàÿ íî÷ü.
Ãîëîñó äàé ìíå âîñïåòü òåáÿ, î ïðàìàòåðü
Ïåñåí, â ÷üåé äëàíè óçäà ÷åòûð¸õ âåòðîâ.
Êëè÷à òåáÿ, ñëàâîñëîâÿ òåáÿ, ÿ òîëüêî
Ðàêîâèíà, ãäå åù¸ íå óìîëê îêåàí.
Íî÷ü! ß óæå íàãëÿäåëàñü â çðà÷êè ÷åëîâåêà!
Èñïåïåëè ìåíÿ, ÷¸ðíîå ñîëíöå — íî÷ü!
9 àâãóñòà 1916
9
Êòî ñïèò ïî íî÷àì? Íèêòî íå ñïèò!
Ðåá¸íîê â ëþëüêå ñâîåé êðè÷èò,
Ñòàðèê íàä ñìåðòüþ ñâîåé ñèäèò,
Êòî ìîëîä — ñ ìèëîþ ãîâîðèò,
Åé â ãóáû äûøèò, â ãëàçà ãëÿäèò.
Çàñí¸øü — ïðîñí¸øüñÿ ëè çäåñü îïÿòü?
Óñïååì, óñïååì, óñïååì ñïàòü!
À çîðêèé ñòîðîæ èç äîìà â äîì
Ïðîõîäèò ñ ðîçîâûì ôîíàð¸ì,
È äðîáíûì ðîêîòîì íàä ïîäóøêîé
Ðîêî÷åò ÿðàÿ êîëîòóøêà:
Íå ñïè! êðåïèñü! ãîâîðþ äîáðîì!
À òî — âå÷íûé ñîí! à òî — âå÷íûé äîì!
12 äåêàáðÿ 1916
10
Âîò îïÿòü îêíî,
Ãäå îïÿòü íå ñïÿò.
Ìîæåò — ïüþò âèíî,
Ìîæåò — òàê ñèäÿò.
Èëè ïðîñòî — ðóê
Íå ðàçíèìóò äâîå.
 êàæäîì äîìå, äðóã,
Åñòü îêíî òàêîå.
Êðèê ðàçëóê è âñòðå÷ —
Òû, îêíî â íî÷è!
Ìîæåò — ñîòíè ñâå÷,
Ìîæåò — òðè ñâå÷è
Íåò è íåò óìó
Ìîåìó — ïîêîÿ.
È â ìî¸ì äîìó
Çàâåëîñü òàêîå.
Ïîìîëèñü, äðóæîê, çà áåññîííûé äîì,
Çà îêíî ñ îãí¸ì!
23 äåêàáðÿ 1916
11
Áåññîííèöà! Äðóã ìîé!
Îïÿòü òâîþ ðóêó
Ñ ïðîòÿíóòûì êóáêîì
Âñòðå÷àþ â áåççâó÷íî —
Çâåíÿùåé íî÷è.
— Ïðåëüñòèñü!
Ïðèãóáü!
Íå â âûñü,
À â ãëóáü —
Âåäó
Ãóáàìè ïðèãîëóáü!
Ãîëóáêà! Äðóã!
Ïðèãóáü!
Ïðåëüñòèñü!
Èñïåé!
Îò âñåõ ñòðàñòåé —
Óñòîé,
Îò âñåõ âåñòåé —
Ïîêîé.
— Ïîäðóãà! —
Óäîñòîé.
Ðàçäâèíü óñòà!
Âñåé íåãîé óñò
Ðåçíîãî êóáêà êðàé
Âîçüìè —
Âòÿíè,
Ãëîòíè:
— Íå áóäü! —
Î äðóã! Íå îáåññóäü!
Ïðåëüñòèñü!
Èñïåé!
Èç âñåõ ñòðàñòåé —
Ñòðàñòíåéøàÿ,
Èç âñåõ ñìåðòåé
Íåæíåéøàÿ
Èç äâóõ ãîðñòåé
Ìîèõ — ïðåëüñòèñü! —
Èñïåé!
Ìèð áåç âåñòè ïðîïàë. Â íèãäå —
Çàòîïëåííûå áåðåãà
— Ïåé, ëàñòî÷êà ìîÿ! Íà äíå
Ðàñòîïëåííûå æåì÷óãà
Òû ìîðå ïü¸øü,
Òû çîðè ïü¸øü.
Ñ êàêèì ëþáîâíèêîì êóò¸æ
Ñ ìîèì
— Äèòÿ —
Ñðàâíèì?
À åñëè ñïðîñÿò (íàó÷ó!),
×òî, äåñêàòü, ù¸÷êè íå ñâåæè, —
Ñ Áåññîííèöåé êó÷ó, ñêàæè,
Ñ Áåññîííèöåé êó÷ó
Ìàé 1921
Источник
