Голова моя полна бессонницы

Светлячок


Ночь. В костре хрустит сучок.

Спите! Зубы – на крючок.

Между ёлочных иголок

Светлый светит светлячок.

Это солнечный осколок

Или новый пятачок?

Это что – струна от лиры

Или это изумруд,

Пред которым ювелиры

В изумлении замрут?

Это волк неугомонный

Или беличьи глаза?

Может быть, немножко молний

Здесь оставила гроза?

Может, звонкою подковкой

Кто-то счастье потерял,

Или зимний лёд под корнем,

Нерастаявший, застрял?

Этот солнечный пучок

Не поймаешь в кулачок…

Это ночью в хвойной чаще,

Удивительно блестящий,

Светлый светит светлячок!
1964

А всё кончается

А всё кончается, кончается, кончается,
Едва качаются перрон и фонари.
Глаза прощаются надолго, изучаются.
И так всё ясно, слов не говори!

А голова моя полна бессонницы,
Полна тревоги голова моя.
И, как, расти не может дерево без солнца,
Так не могу я быть без вас, друзья!

Спасибо вам, не подвели, не дрогнули.
И каждый был открыт таким, как был.
Ах, дни короткие, до сердца тронули!
Спасибо вам, прощайте! Докурил.

А всё кончается, кончается, кончается,
Едва качаются перрон и фонари.
Глаза прощаются надолго, изучаются.
И так всё ясно, слов не говори!

Мы по любимым разбредёмся и по улицам,
Наденем фраки и закружимся в судьбе.
А если сердце заболит, простудится,
Искать лекарство станем не в себе.

Мы будем гнуться, но наверно не загнёмся.
Не заржавеют в ножнах скрытые клинки.
И мы когда-нибудь куда-нибудь вернёмся,
И станем снова с вами просто – мужики.

А всё кончается, кончается, кончается,
Едва качаются перрон и фонари.
Глаза прощаются надолго, изучаются.
И так всё ясно, слов не говори!
И так всё ясно, слов не говори!
И так всё ясно, слов не говори!

1968

Я не
знал

Я не
знал,
Я не знал, что ты в городе этом
живёшь,
Я не знал, что ты, гордая, ждёшь
меня, ждёшь,
Я не знал, что я руки твои
отведу
И губами глаза, как открытье,
найду.
Я не
знал.
Этот шумный квартал – перекрестье
дорог
Сотни раз прошагал, не ступив на
порог,
А теперь я у дома за полночь
брожу
И на окна твои, как на звёзды,
гляжу.
Я не
знал.
Но меня ты не встретишь с
внезапным звонком,
Мы как дети в чулане
– и двери с замком…
Нет ни неба, и
плечи согнуты в дугу.
Лепестки догорают
на белом снегу.
Я не
знал.
Я старателем не был – я клад не
искал,
Самородок под небом, как солнце,
сверкал.
Мне глаза бы зажмурить и мимо
пройти –
Ты живёшь, где внезапно
столкнулись пути.
Я не
знал…

1970

Не будем считаться, кто должен кому,

А будем скитаться по свету,

А будем пытаться жить по-одному,

И не поддаваться сонетам.

Ни таять не будем, ни травы косить,

Ни узел затягивать
туго,
А просто в себе это будем носить

И станем друг другу – друг другом.

А скажут, что лёд у плотины застыл,

А скажут – застыли вы сами,

Ответим, что в море корабль уплыл,

Других не задев парусами.

И скроется парус за дымкою дней,

Но с нами останется это
–
Не будем считаться, кто верит сильней,

А будем скитаться по свету.

1970

Пошутили, покутили, погрустили и ушли –
В земли разные уплыли и кораблики сожгли.
Листья дней разворошили – только руки развели,
Не гадали, не тужили, не искали – не нашли.
Поиграли в авторалли, знаков «Прямо» не снесли.
Над стремниной постояли, помолчали, как смогли.
В тёмный омут не нырнули, а совсем наоборот:
Всё тянули, не тонули, всё искали – где же брод?
Головами повертели – не хотели видеть глаз.
И монетки полетели в эту заводь вместо нас.
Сдали выдержки экзамен, не сгорели – отцвели.
Как круги перед глазами, по воде круги пошли.
По ступенькам простучали ноты быстрых каблучков…
Покатились две печали парой новых пятачков…

1976

Идём не в ногу, как солдаты на мосту.

Идём в плену уставного нюанса,

И главное – уйти от резонанса,

Который возникает на лету…

И между нами белую черту

Мы сами провели. И наши трассы

Путями параллельными пошли

И, памятуя аксиому ту,

Вдали друг друга не пересекли…

А что стремились – не подали вида,

И потому не подвели Эвклида

И постулат не ввергли в суету…

А чтоб в свою поверить правоту
–
Нашли и правил и запретов массу,

И только лишь в огонь подлили масла,

Но не зажгли…

И в этом усмотрели

Холодное величье параллели

И красоту. 1977

Бычок

Идёт бычок, качается,

Вздыхает на ходу:

Ну надо ж – эдак маяться!

Доска всё не кончается,

А всякое случается!

Сейчас я упаду.

Идёт он и печалится,

Предчувствуя беду:

Возьмёт – доска провалится,

Возьмёт – тоска навалится,

Иль берега обвалятся

И я ко дну пойду?

А я одет с иголочки!

И если упаду –

Пойдут круги-осколочки,

Поставят бюст на полочке,

И к тёлочке под ёлочки

Я в гости не дойду!

Идёт и заикается:

Пропало рандеву!

Доска всё не кончается,

А солнце трав касается,

А уж комар кусается –

Сейчас я зареву…

И рёвами сердитыми

Бычок прорезал лес:

С моими аппетитами


Погибнуть под ракитами? –

Взбрыкнул разок копытами,


И прыгнул до небес…

Заря с зарёй встречается


На речке, у песка…

И так уж получается,

Что слёз не намечается,


А на волнах качается

Разбитая доска.

1977

Ничего не повторяется…

При ближайшем рассмотрении

Так в живой природе водится:

Если что-нибудь теряется,

То как в омут – не находится,

И отнюдь не заменяется

День поминок днём рождения…

И законы сохранения

К той природе не относятся
–
Ничего не прибавляется,

Разве эхо-грусть
разносится,
Да и та при заземлении

В толще суток растворяется

И разумно покоряется,

Что нельзя вдогонку броситься

Останавливать мгновение…

Ничего не повторяется
–
Лишь метелью сожаления

В книгу памяти заносится. 1977

И соткан мир из
расстояний,
Раскрепощений,
расставаний,
Из человеческих
смятений
И человеческих
скитаний,
Из нестабильных
состояний
И паутин пунктирных
линий,
Что на стекле рисует
иней,
И из достойных
намерений
Создать содружество
гармоний
В пространстве многих
измерений,
Чтоб сохранить для
поколений
И трогательность
церемоний,
И грани пройденных
ступеней…
А мы, живые, дни
листаем
В цейтноте мнений и
сомнений,
Мгновений,
неповиновений,
От званий главных
изваяний
Во время солнечных
затмений
Иль редких северных
сияний,
Но все дела свои
отставим,
Застынем и глаза уставим
–
Когда свечение
признаем
Миланской Дамы с
горностаем
В асфальтаневшем Тёплом
стане
Иль среди Мцхетских
поселений…
И молча встанем на
колени
И не
устанем.1977

Живи, как знаешь. Будь, как есть.

Наотмашь бей, не замечая,

Словами жёсткими, как жесть,

Приглаженными чашкой чая.

Не потерять, что не дано.

И даже если гнев твой вечен
–
Не появлюсь. Но всё равно

Стихами я с тобой повенчан.

Пройдут часы. Пройдут дожди.

И камни порастут травою.

Каких ты стен не городи –

Останусь в строчках жить тобою.

1978

Если вместе сложить все часы и минуты,

Что прождал я тебя на стоянках и
скверах,
То получится – ждал я тебя
непрерывно
Семь ночей и семь дней на
едином дыханьи.

Семь ночей и семь дней…

Что в сравнении с жизнью,

Той, где ждал я тебя?

Ждал, но так и не встретил…

За семь дней и ночей Землю создал
Всевышний.
Я же создал тебя, мою тёплую
землю…

1978

Сонет N
36

Какие даты круглыми назвать?

Явлением нуля поделят даты

Шеренгу лет, похожих как солдаты,

На отделенья, чтоб маршировать

И тратить километры, киловатты,

А вспыхнет нуль – тогда осознавать,

Что вроде набежало многовато…

Какие даты круглыми назвать?
–
Сдаётся мне, всего круглей квадраты!

Одиножды один. Ты – господин.

Вот сделан первый шаг. Карниз высоко.

На лестнице, идущей вверх и вниз

Ты на ступеньке яблочного сока

И женского парного молока.

А рядом – чья-то крепкая рука.

Она-то не отпустит раньше срока

И в дважды два, и в трижды три. Ты – пан,

А все вокруг – холопы в умиленьи…

Четырежды четыре. Как тюльпан,

Тебе вручают паспорт в день рожденья

И говорят хорошие слова.

Обязанностей нет – одни права!

Дороги выбирать. Жить без оглядки,

Когда не наступает день на
пятки,
Когда на две странички
перелистан
Том самых сокровенных жизни
истин,
Когда от слов кружится
голова…
Обязанностей нет – одни
права!

Любить. Себя дарить. С восторгом пить

Глотками быстрыми то сказочное зелье

Из чаши двух. Когда всё сладко так,

И неизвестно горькое похмелье

И натиски мигреневых атак.

Когда ты чист от головы до пят,

Когда спокойно двое рядом спят –

Мир да любовь на много долгих лет.

А третий – разве чуточку задет…

И кажется – сто лет, или сто крат

Продлится двадцать пять, святой квадрат!

О магия квадратов и кругов!

Примет загадки, совпаденья чисел…

В какой квадрат до нас доходит смысл

Свечами освящённых пирогов?

Всё далее квадраты отстоят.

И всё быстрей проходят промежутки

Меж ними. Вроде как усохли сутки

И обесценились. И съёжились в часы.

И закачались истины весы.

И покачнулись веры сентименты,

И монументы начали дрожать

В отдельные тревожные моменты,

И нет порой плеча, чтоб поддержать,

А разве что галантная рука –

Изящное валянье дурака…

И всё знакомо, всё уже не ново.

Надстройка есть, но нет первоосновы.

О нет, мы даже чувствуем острей!

Мы знаем цену слову и усладе –

Когда отшлёпать, а когда погладить,

И как пристать, не бросив якорей.

О, смаковать мы стали мастера!

Приходит мудрость – зрелости сестра.

Восторги достижений, боль утрат –

Щемящий в тридцать шесть свечей квадрат

Этапа жизни подведёт итог…

Слетает первым фиговый листок

В преддверьи осени. За ним – другие листья.

Нет! Нам по-прежнему чужда повадка лисья,

Но привыкаем мы уже молчать,

Где раньше, если не кричать – мычать

Мы стали бы, набычив кровью шею.

И стало быть, мы стали совершенней,

Коль совершенство – зла не замечать…

Как в счётчике такси, мелькают даты.

Двойной тариф. Зато легко ловить.

Маршруты, правда, стали как шпагаты –

Прямы, похожи. Как остановить

Такси? Сойти с привычного маршрута?

Прав нет почти. Обязанности круты.

И не разрезать, и не разрубить

Шпагат словами: Я хочу любить

Тебя, тебя! Со всем твоим добром

И злом. С твоим издёрганным нутром.

С усталостью. И вздорностью. И чудом

Твоих движений, слов, решений, глаз.

Да я и так люблю! И жду, покуда

Настанет год. Наступит день и час.

Не час – а непрерывные часы,

И будешь ты не в строчках, а повсюду,

И снова восстановятся весы…

Всегда ль на счастье надо бить посуду?

Ни карнавал не кончен, ни парад…

Но до седин разгадывать я буду

Загадочный магический квадрат.

1978

Почти прошёл январь – бедовый
месяц:
То минус сорок, то потом плюс
пять.
Мы серый снег по переулкам
месим
И по утрам встречаемся
опять.
Звонки неслышной цепью
привязали,
Часы своей медлительностью
жгли.
Не помню, в день какой и что
сказали –
Но помню дни, что без тебя
прошли.
И просто слышать стало
откровеньем,
И просто видеть – сказочная
честь.
И просто помнить каждое
мгновенье,
И просто знать, что где-то
там ты есть.
И каждый раз спросить не
успевая,
Стремясь всю жизнь за вечер
отыскать,
Я ухожу туда, где
осевая,
Которую нельзя
пересекать.
Бедовый месяц ходит рядом с
нами,
Хрустя морозом, ветрами
трубя…

Весь месяц, как сейсмографы цунами,

Я тихо-тихо слушаю тебя.
1979

На случай, если опоздаешь,

На случай, если я не встречу,

И праздник будет передвинут,

И утром солнце не взойдёт,

На случай, если осознаешь,

Что как-то вдруг погасли свечи,

И дальше троп уже не видно,

И номер тот же, да не тот…

На случай, если слишком гулко

Тебе покажется на свете,

И одиноко и устало

Пойдёшь по скользкой мостовой,

Ты только свистни: «Сивка-бурка,

Ну что же ты меня не встретил?» –

И я перед тобою встану

Тотчас, как лист перед травой.

1979

Новые гнёзда в
городе
Аисты как-то не
вьют.
Тонко им белое
дерево,
А за окном –
зима…
Шлейф желтоглазой
осени
Адрес меняет
свой.

Тонкое видно
дерево
Из моего
окна.
Мокрое тонкое
дерево
Учится не
упасть.
Шелест листвы и кружева
–
Азбука нашей
судьбы.

1979

Я построю дворец

Для биенья сердец –

Говорил так вначале…

Нет, простую избу,

Не дразнить чтоб судьбу,

Где ни слёз, ни печали…

Нет, ты право мне дашь –

Я построю шалаш,

Где появится рай,

Где любовь через край…

Дни промчали…

Я построил карточный домик

Из стихов, рассветов и луж.

Эфемерен он.

Шаток. Тонок.

Ты подуй на него.

Разрушь.

1979

Ну, может, так ещё тебе не говорили,

Ну, может, так тебя ещё не называли?

И возле ёлки белые кадрили

Ещё не все с тобой протанцевали?

Так на тебя ещё, быть может, не смотрели,

Так до сих пор тобой ещё не дорожили.

И в полнолунье белые метели

Вокруг тебя так плотно не кружили…

А впрочем, в прошлом сходство пусть не гложет,

И пусть слова не кажутся нагими –

Они как дети – вроде все похожи,

Но своего не спутаешь с другими.

И как бы там тебя не величали,

Настоем слов каким бы не лечили –

Опять неповторимые печали

И говорить, и слушать научили.

1979

Романс

Былого не вернуть – ни доброго, ни
злого.
Былого не вернуть – и в этом
жизни суть.
Былого не вернуть – как
брошенного слова.
Нет, не дано иного –
былого не вернуть…

Былого не забыть – всё помню слово в
слово,
Как Ариадны нить ведёт в былую
прыть…
Былого не забыть – ну просто
до смешного!
Забуду всё – и снова
былого не забыть…

И ночью не заснуть – так прожил
бестолково.
Там не допел чуть-чуть, там
не успел рискнуть.
Былого не вернуть –
и от крыльца резного
Все кони из
ночного умчались в млечный путь…

Былого не забыть… И неба голубого

Сквозь стёкла не отмыть – хоть до утра
курить…
Рассвет приходит быть сквозь
всполохи былого
Нет, не вернуть былого,
былого не забыть.

1993

Декадентское-экологическое

Белая масть. Белая
кость.
Сумерек пасть. Жизнь, где я
гость.
День, где я ночь. Ночь, где я миг
–
Вырвался прочь – выстрел
настиг…

Белая мгла. Серые
дни.
Мушка ствола солнцу
сродни…
Вспыхнут огни. Белая
мгла.
Эй, не тяни – брось
удила!

Белый, как лунь. Белка в
ветвях.
Был ли июнь? Стог в
головах.
Утром росу пили не
раз…
Выстрел в лесу в беличий
глаз.

1997

Колесо

Земля вращается
неспешно,
Созвездья тонут в мир
луны,
Чтоб завтра вновь из тьмы
кромешной
С восточной выплыть
стороны.

В осенний день, весною,
летом,
С неутомимостью
часов
В тиши с заката до
рассвета
Кружится в небе
колесо.

Рисуют звёзды в чёрном
шаре
Свои гигантские
нули…
В живой небесный
планетарий
Давно когда-то мы
вошли…

Мир так круговоротно создан
–
И вниз уходят без
следа
За горизонт людские
звёзды,
Не возвращаясь
никогда.

1997

Вот посидели мужики
–
С креветкой, с пивом
посидели…
И в самом деле
поседели,
Но остры редкие
клыки!

Вот посидели
мужики,
Задумали как,
захотели,
А кто же против – в самом
деле,
Ещё не стёрты
каблуки…

Вот посидели
мужики,
Слегка приняв, поговорили
–
Не танцевали пусть
кадрили,
Но не лепили
ярлыки…

А посидели
мужики,
Попарились, пошутковали
–
Зато ни с кем не
воевали,
И в землю воткнуты
штыки.

1997

Я сделал всё, что мог, и выложился в
доску,
И дарит мне восток рассветную
полоску.
Когда звенит звонок на
откровенье с Богом,
Скажу – вот всё, что
мог, но упирался рогом…

Не лез из кожи вон из-за
копеек-гривен,
И сребренников звон
незнамо как противен!
Порой судьбы каток
остановить пытался –
И сделав всё, что
мог, курилка жив остался…

Судьба шутила: «Князь! Вставайте –
солнце встало!»
А завтра – мордой в
грязь, и зубы выбивала…
Мы не один
горшок побили на осколки.
Я сделал всё,
что мог – а толку-то, а толку!

Вот чаша бытия, распитая с друзьями –

Огромная бадья с отбитыми краями
…
Пока я песни пел, какая ты
Жар-птица,
Журавль улетел и спряталась
синица.

И на сердце – замок. Мечты, где ваша
сладость?
Я сделал, всё что мог,
превозмогая слабость.
Чего душой
кривить? Мадам, как говорится –
Мне
есть, о чём грустить, но нечего
стыдиться…

Октябрь
1998
Валерий Канер
Сто стихов. М.: Интерпринт, 1995.
Листья лета. М.: Виртуальный мир, 2000.