Я крепко сплю мне снится плащ твой синий

… Игорь опрокинул в себя рюмку и артистичным жестом выхватил с полки синий том.

— С вашего разрешения, господа и дамы, возьмем Блока. Прошу прощения, Сан Саныч, я слегка поколеблю ваш треножник с фимиамом. Какое самое известное стихотворение великого поэта? Ну, кроме поэмы «Двенадцать»? Конечно, вот это: «О доблестях, о подвигах, о славе». Но! Вдумайтесь: стихотворение сплошь основано на логических ляпах. Читаем первую строфу:

«О доблестях, о подвигах, о славе
Я забывал на горестной земле,
Когда твоё лицо в простой оправе
Передо мной сияло на столе.»

— О чем это? — Игореша обвел взглядом публику. — Некоторое время назад лирический герой был влюблён. Забывал даже о том, что обычно занимает мужчин куда больше, чем какая-то там любимая женщина – о славе. Разумеется, со своей любимой он находился в разлуке. От дамы сердца осталось лишь «лицо в простой оправе» — фотография или портрет.

«Но час настал, и ты ушла из дому…»

Здрасьте-пожалуйста! Оказывается, в предыдущей строфе она жила с ним, эта женщина? Сидела рядом, смотрела, например, в окно, а он в это время — на её портрет, сияющий на столе. Видимо, портрет сиял лучше. И он пялился на портрет, а не на свою даму. Ха, дорогой лир. герой! Я знаю, почему она от вас ушла. Я на её месте сделал бы то же самое.

«Но час настал, и ты ушла из дому,
Я бросил в ночь заветное кольцо.
Ты отдала свою судьбу другому,
И я забыл прекрасное лицо».

Забыл? Значит, портрет выбросил? Ага, в ночь вместе с заветным кольцом. Если бы портрет продолжал стоять на столе, герой лица не забыл бы. Об эпитетах «заветное» (кольцо) и «прекрасное» (лицо) я уж молчу.

— Это стилистика жестокого романса, — наконец подала голос Люся. – В ней такие вещи допустимы.

— А далее ваще мрак, — отмахнулся Игорек:

«Я звал тебя, но ты не оглянулась,
Я слезы лил, но ты не снизошла,
Ты в синий плащ печально завернулась,
В сырую ночь ты из дому ушла».

Да это полный провал! Четыре глагольных рифмы подряд! И какие! «Снизошла-ушла», «оглянулась-завернулась»! «Я слезы лил…» — хорош слезливый герой, мечтающий о славе! Любой редактор, видя такую беспомощную технику, обязан закрыть рукопись и вернуть автору. Но это же Блок! Гений! Ему можно! А, кстати, по логике развития сюжета – получается, что героиня опять (опять!) ушла. Когда ж она успела вернуться? Об этом в тексте ничего нет!

«Не знаю, где приют своей гордыне
Ты, милая, ты, нежная, нашла…
Я крепко сплю, мне снится плащ твой синий,
В котором ты в сырую ночь ушла..».

«Я крепко сплю». Люси, вот как бы вы отнеслись к такому признанию со стороны кавалера? Мужики, если вам когда-нибудь захочется поведать любимой о том, что вам без неё плохо, не говорите ей, что у вас крепкий сон и хороший аппетит! Далее, по психологии лир. героя: он то слезы льет, то крепко спит. Позвольте напомнить Станиславского: не ве-рю!

«Уж не мечтать о нежности, о славе,
Всё миновалось, молодость прошла!
Твоё лицо в его простой оправе
Своей рукой убрал я со стола».

Как можно ставить «нежность» и «славу» в один смысловой ряд? Это – словно «теплое» и «зеленое» – слова не стыкуются. Классическая ошибка неопытных стихотворцев. Что касается «лица в простой оправе» — то оно, по идее, было убрано со стола ещё три строфы назад. Помните, когда лир. герой забыл лицо? Как же оное лицо снова оказалось на столе?

А эпитеты?! Плащ – синий, оправа – простая, ночь – сырая. Банальность на банальности. А где символизм, коим столь славен Блок? Где, в каких строках его можно здесь обнаружить и оценить? И сие творение выдается за образец поэзии? По-моему, все это – лицо-кольцо, нашла-ушла, ушла-снизошла — не выдерживает ни малейшей критики.

— Разделал Блока, как селедку, — скупо улыбнулась Люся. – Забавно.

— Понятное дело, — Димка наконец прорвался сквозь монолог Игоря, — чтобы оценить эти стихи, нужно понимать их контекст, а именно, иметь представление о личностях Александра Блока и Любови Менделеевой. Читатели — а это были люди из их же круга — видели в этих стихах нечто большее, чем просто слова. Символизм как раз и подразумевает, что есть некий скрытый, сакральный смысл. Считалось, что это тайное знание доступно «посвященным» современникам Блока. А ты, Игорек, анатомировал текст как набор слов, по их первому плану. При таком анализе испарился весь дух эпохи.

— Спасибо, что объяснил, блин. Но позволь, старик, немного похулиганить, развлечь Люси. Да и согласись, Димыч: если бы сегодня тебе кто-нибудь принес такие стихи, не называя автора, ты бы раздолбал их почище меня! Я отнюдь не хотел развенчать Сан Саныча. У меня иная цель: показать, насколько могут меняться критерии совершенства и красоты в зависимости от эпохи. Даже в такой подробно обжитой среде, как поэтика. Люси права: сегодня такой текст можно воспринимать разве что как жестокий романс. Многие шедевры прежних времен сегодня, скажем так, не актуальны. Но парадокс истории в том, что произведение, по сути, давно ушло, а слава его автора длится.

— А мне в этом стихотворении больше всего жаль его героиню – Любу Менделееву, – повела плечом Люся. – Из нее при жизни сделали идола и водрузили на пьедестал. О ее трагедии на этом столпе никто не вспоминает. Все – ах, Блок! А она?

— Как сказала по поводу ее воспоминаний Анна Ахматова, «тебя любили Блок и Белый. Помолчи!» — подкинул дров Игорек.

— А ну, знатоки, скажите, кто из гениев русской поэзии рифмовал «себя-тебя» и «не мог-занемог»?

— Пу-шкин, — хором протянули мы с Димычем, переглянулись и рассмеялись. – Это из первой строфы «Онегина».

— Наливайте, мальчики! Так за что пьем?

— А кто в ладу с эпохою, тому проблемы пОбоку! – тут же выдал Димыч.»

«О доблестях, о подвигах, о славе…» Александр Блок

О доблестях, о подвигах, о славе
Я забывал на горестной земле,
Когда твое лицо в простой оправе
Перед мной сияло на столе.

Но час настал, и ты ушла из дому.
Я бросил в ночь заветное кольцо.
Ты отдала свою судьбу другому,
И я забыл прекрасное лицо.

Летели дни, крутясь проклятым роем…
Вино и страсть терзали жизнь мою…
И вспомнил я тебя пред аналоем,
И звал тебя, как молодость свою…

Я звал тебя, но ты не оглянулась,
Я слезы лил, но ты не снизошла.
Ты в синий плащ печально завернулась,
В сырую ночь ты из дому ушла.

Не знаю, где приют твоей гордыне
Ты, милая, ты, нежная, нашла…
Я крепко сплю, мне снится плащ твой синий,
В котором ты в сырую ночь ушла…

Уж не мечтать о нежности, о славе,
Все миновалось, молодость прошла!
Твое лицо в его простой оправе
Своей рукой убрал я со стола.

Анализ стихотворения Блока «О доблестях, о подвигах, о славе…»

Любовная лирика Александра Блока весьма спорна и противоречива. До сих пор исследователи творчества поэта пытаются разобраться в сложных взаимоотношениях автора с супругой Любовью Менделеевой, которая являлась музой Блока. Тем не менее, их брак не был счастливым, и через несколько лет после замужества Менделеева ушла к поэту Александру Белому. Потом вернулась, раскаявшись в совершенной ошибке, и – вновь завела новый роман, от которого родила сына. Сам Блок в этот период тоже пережил несколько романтических увлечений. Супруги могли месяцами не видеть друг друга, так как Любовь Менделеева была актрисой и часто уезжала на гастроли. Но они по-прежнему оставались друзьями по настоянию поэта, который считал, что духовная близость гораздо важнее физической.

Тем не менее, Блок очень тяжело переживал проблемы в семейной жизни. И в 1908 году, когда Любовь Менделеева сошлась с Александром Белым, написал свое знаменитое стихотворение «О доблестях, о подвигах, о славе…», в котором рассказал о своих переживаниях. И признался в том, что сумел побороть в себе болезненную страсть к женщине, по воле судьбы сыгравшей роковую роль в судьбе поэта.

Стоит отметить, что будущие супруги были знакомы с детства, так как их семьи дружили. Однако когда спустя годы они встретились, то с трудом узнали друг друга. Блок влюбился без памяти в 16-летнюю красавицу, мечтавшую стать актрисой. Она же ответила на его ухаживания полным равнодушием. Блок к тому моменту увлекался мистикой и искал тайные знаки судьбы в любом стечении обстоятельств. И вот однажды, будучи студентом и начинающим поэтом, он встретил Менделееву на улице, посчитав, что это – не случайное совпадение. Блок не только убедил себя в том, что любит эту женщину, но и заразил саму Менделееву непоколебимой верой в то, что им суждено быть вместе. В 1903 году пара обвенчалась, но по-настоящему мужем и женой они стали лишь спустя год, так как поэт отказывался омрачать идеальный, по его мнению, духовный союз, плотскими утехами.

Действительно, многие очевидцы вспоминали, что в жизни Блок относился к Менделеевой не как к жене, а как к музе. И, вспоминая расставание с ней, написал в своем стихотворении, что «слезы лил, но ты не снизошла». Символом любви к Менделеевой для поэта стало «лицо в простой оправе» — портрет жены, который после свадьбы всегда стоял на столе поэта. И это тоже было своеобразным символом, которому Блок придавал особое значение. Он был убежден, то именно этот портрет помогает ему в творчестве, не обращая при этом никакого внимания на жену, которая могла стоять у него за спиной. В результате поэт констатирует неизбежное: «Ты в синий плащ печально завернулась, в сырую ночь из дому ты ушла».

Примечательно, что Любовь Менделеева являлась для поэта не только символом духовной чистоты, но и ассоциировалась у него с молодостью. Поэтому автор отмечает, что ее уход ознаменовал окончание беззаботной юности. «Уж не мечтать о нежности, о славе, все миновалось, молодость прошла?», — вопрошает Блок. И сам себе отвечает, что это действительно так. Женщина, которую поэт боготворил, унесла с собой не только ощущение легкости и беззаботности, присущее молодости, но и вдохновение. Однако Блок все же сумел справиться со своими чувствами, поэтому написал: «Твое лицо в простой оправе своей рукой убрал я со стола».

Поэт даже не мог предположить, что судьба навсегда связала его с этой женщиной. Она уходила и возвращалась. Блок даже согласился признать ее сына собственным ребенком, но при этом сам заводил романы на стороне. Однако до самой смерти считал, что Любовь Менделеева — это «святое место души».

Метки: Блок

Александр Александрович Блок жил и писал в очень трудных исторических условиях, мучительно ощущая отсутствие гармонии в «страшном мире». Не чувствовал он её и в своей душе. Только любовь смогла принести Блоку ту необходимую, желанную умиротворённость, без которой невозможно было жить. Любовь была призвана исключить хаос не только в душе, но и в окружающем поэта мире. Блок обожествлял любовь, которая открыла ему высокий смысл жизни. Огромное количество стихотворений он посвятил этому прекрасному чувству. Одно из них – «О доблестях, о подвигах, о славе…».

Это стихотворение было написано в 1908 году и вошло в третий том Собраний стихотворений поэта. Цикл «Возмездия», к которому относится стихотворение, продолжает тему «страшного мира». Слово «возмездие» понимают обычно как наказание за некое преступление. Причём наказание, исходящее со стороны, от кого-то. Возмездие, по Блоку, — это прежде всего осуждение человеком самого себя, суд собственной совести. Главная вина героя – измена данным когда-то священным обетам, высокой любви, измена человеческому предназначению. А следствием этому – расплата: душевная опустошенность, усталость от жизни, покорное ожидание смерти. Эти мотивы звучат во всех стихотворениях цикла «Возмездие».

Навсегда ушла из жизни поэта та высокая безгрешная любовь, действительность разрушила идеал, и поэт скорбит о потерянной чистой мечте, в которую он теперь не способен так сильно верить:

О доблестях, о подвигах, о славе

Я забывал на горестной земле,

Когда твоё лицо в простой оправе

Передо мной сияло на столе…

Уж не мечтать о нежности, о славе,

Всё миновалось, молодость прошла!

Твоё лицо в его простой оправе

Своей рукой убрал я со стола.

Стихотворение «О доблестях, о подвигах, о славе…» имеет структуру кольцевой композиции: первая строка повторяет последнюю, но противопоставлена ей; в заключении стихотворения автор словно хочет повторить первую строку, но он уже не думает ни о доблести, ни о подвигах, он ищет хотя бы нежности, но не находит и её.

Жанр стихотворения – любовное послание. Герой обращается к ушедшей от него любимой женщине. Он испытывает страстное желание вернуть любовь, потерянную уже много лет назад. Это желание передано в стихотворении при помощи анафор и синтаксического параллелизма:

И вспомнил я тебя пред аналоем,

И звал тебя, как молодость свою…

Я звал тебя, но ты не оглянулась,

Я слёзы лил, но ты не снизошла.

Расставшись с любимой, герой потерял смысл жизни, он потерял самого себя. Не встретил он больше и настоящей любви, на жизненном пути ему встречалась лишь страсть:

Летели дни, крутясь проклятым роем…

Вино и страсть терзали жизнь мою…

И вспомнил я тебя пред аналоем,

И звал тебя, как молодость свою…

Те дни, когда лицо любимой сияло, сменили страшные дни, крутящиеся «проклятым роем». Образ «страшного мира» символичен, он один из ключевых в стихотворении. Сливаясь с образом сырой ночи, он контрастирует с «синем плащом» прошлого, плащом, в который завернулась героиня, уходя из дома (синий цвет – измена):

Ты в синий плащ печально завернулась,

В сырую ночь ты из дому ушла.

Не знаю, где приют своей гордыне

Ты, нежная, ты, милая, нашла…

Я крепко сплю, мне снится плащ твой синий,

В котором ты в сырую ночь ушла.

Дни подобны ночи, жизнь кажется сном («я крепко сплю»).

В стихотворении нам встречается большое количество эпитетов: «на горестной земле», «заветное кольцо», «проклятым роем», «сырая ночь». Та нежность, с которой герой вспоминает свою любимую, сравнивая её со своей молодостью: «И звал тебя, как молодость свою», отражена в произведении такими эпитетами, как: «прекрасное лицо», «ты, милая», «ты, нежная». Встречаются в стихотворении олицетворения и метафоры: «когда твоё лицо в простой оправе», «передо мной сияло на столе», «я бросил в ночь заветное кольцо», «ты отдала свою судьбу другому», «летели дни», «вино и страсть терзали жизнь мою», «я крепко сплю».

Если внимательно читать стихотворение «О доблестях, о подвигах, о славе…», то нетрудно заметить, что оно перекликается со стихотворением А.С. Пушкина «Я помню чудное мгновенье…».

Когда твоё лицо в простой оправе

Передо мной сияло на столе…

У Пушкина мы видим сходные строчки:

Я помню чудное мгновенье:

Передо мной явилась ты.

«И я забыл прекрасное лицо» — «И я забыл твой голос нежный». «Летели дни» – «шли годы». Но, не смотря на столь похожий сценарий, финалы у стихотворений совершенно противоположные: у А.С. Пушкина к концу стихотворения наступает пробуждение души, у Блока же мы видим лишь горечь, отчаяние (герой не вернул любимой).

В спасительную веру любви, любви как очищающего светлого чувства, А. Блок верил всегда и стремился отдать всего себя любви, великой любви к женщине, к Родине… Любви он посвятил свои чувства, помыслы, душу, что ярко выражено в его стихотворениях на всём протяжении творчества великого поэта, именем которого его мать, Россия, гордится и поныне.