Сон бабочки турецкий фильм смотреть онлайн на русском

Грустный, щемящий фильм, оставляющий горьковато-солоноватый вкус слёз на щеках и …в душе.

Не хотела смотреть этот фильм, уже по описанию поняла, что лёгкого и развлекательного просмотра не получится. И, не увлекись я так творчеством турецкого актёра Кыванча Татлытуг, никогда бы не стала смотреть этот фильм…. и многое бы потеряла.

Фильм стОящий и очень красивый. Несмотря на драматичность происходящих событий, в фильме много света, солнца, множество кадров, насквозь пронизанных солнечным золотистым сиянием, в нём много надежды, молодости …. и любви. Любви к жизни, творчеству, поэзии, к женщине, по-сути, «Сон бабочки»-это фильм о любви.

Музаффэр (Кыванч Татлытуг) и Рюштю (Мерт Фират)-два молодых, начинающих поэта, два друга, верящих в свой талант, в своё призвание, надеющихся на признание и известность.

Их объединяет не только любовь к поэзии и поэтическое дарование, их объединяет бедность и…болезнь, неизлечимая для людей их времени и социального положения.

Но они молоды, их сердца горят вдохновением, их души переполнены надеждой, они открыты миру, чувствам, всему прекрасному, что есть в понятии «молодость».

Молодость и любовь- эти понятия символизируют друг друга, они неразрывны. Загораются любовью и сердца молодых поэтов, их чувства чисты и возвышенны.

Какой же трогательностью, трепетностью, нежностью и чистотой пронизана сцена под мостом, когда Музаффэр и Сузана переодеваются в шахтёрскую робу, чтобы обманным путём спуститься в шахту. Первые прикосновения, вначале шутливые, робкие, невероятно целомудренные, лишь коснуться лица друг друга кончиками дрожащих пальцев……, но сколько чистой чувственности в этой дивной сцене!

Музаффэр и Рюштю, они могли бы вылечиться и жить дальше, возможно, со временем они бы стали знаменитыми поэтами, чьи стихи заучивали бы наизусть.

Но они последовали за своей любовью. Каждый между жизнью и любовью, выбрал любовь.

Их жизни были подобны падающим звёздам, такие же стремительно-короткие, пронзительно-чистые и такие же яркие и прекрасные обречённой красотой.

Им было мало отпущено времени, но много дано: души, таланта, чувств. Они торопились жить, творить, любить, им так хотелось оставить после себя след на земле. Не просто могильный холмик со скромной табличкой, но нечто, пусть неосязаемое, но от этого не менее реальное и значимое, — свои стихи, свои чувства, память о себе в сердцах людей, которые их знали, любили и будут помнить.

Я не знаю актёра, сыгравшего Рюштю, но я знаю и люблю Кыванча Татлытуг, и роль Музаффэра в его исполнении, лишний раз убедила меня в его Таланте и актёрском Мастерстве.

Роль Музаффэра сложна, даже в физическом плане, ведь атлетически сложенному Кыванчу, с фигурой греческого бога, пришлось воплотить образ человека, измождённого такой страшной болезнью, как туберкулёз. Кыванч справился! Я верила каждому его движению, каждому жесту. Профессионал!

И в эмоциональном плане- превосходная актёрская работа! Он жил жизнью своего героя, всем своим существом растворившись в роли.

Хочется отметить дивную по красоте фортепианную музыку, что лилась в фильме, именно лилась, словно свет, украшая своим звучанием весь фильм, внося божественную гармонию и совершенство, буквально, в каждый кадр.

Для чего был снят этот фильм? Может он, как дань Памяти двум молодым поэтам, которые получили известность и признание уже после своей преждевременной смерти? Я не знаю.

Для меня «Сон бабочки»-как гимн Жизни, её прелести, её ценности, её значимости.

Пусть короткой, пусть трудной, пусть прерванной на взлёте, но всё же прекрасной и бесценной…. если ты обладаешь редким талантом: ценить Дар жизни, если ты принимаешь жизнь с Благодарностью к Создателю, если умеешь через всю жизнь пронести эту Благодарность, приумножая её, своим талантом, своей любовью, своими благими делами.

P.S А ещё…. у этого трогательного фильма аромат черёмухи, такой же горьковато-сладкий, с будоражащими воображение нотками свежести. Не зря черёмуха в своём благоуханном цветении- вестник Весны, пробуждения Природы, продолжения Жизни, во всём её (жизни) многообразии событий, людских судеб, чувств и эмоций.

— Лучше бы мы не отправляли фаэтон.
— Лучше бы мы не говорили «лучше бы».

И вновь на пути моём очутился фильм, снятый в Турции. Не то чтобы он первый или последний, да только они вот как-то кучкуются что ли. Один за другим, один за другим.

Но о чем это я.

Сюжет меня зацепил не поэтами и/или легким флёром романтического, присущего любой истории о поэтах (особенно если ещё и cok guzel k?z (да не одна!) красуется на самом постере фильма), а датой развития событий. 1941 год. «Хм, — подумала я, — а ведь Турцию фактически не коснулась Вторая Мировая. Как же там всё было?» Ведь, знаете, у Запада (да и у нашего брата), что не фильм с событями между 1941м и 1945 — так о войне. Что не то чтобы плохо… Да ведь и куда деваться, спрячешь её что ли, войну?

Касательно этого пункта любопытство мое, пусть и частично, но удовлетворилось. Принципиальная разница разве что в том, что нигде не разрываются случайные снаряды, люди вежливо желают друг другу «пусть это дается легко»/«легкой работы» и вместо привычного «Бог» говорят «Аллах».

До меня с первых минут (ах, этот переход из черно-белого в цветное!) дошло, что картина не так уж проста, а с этим едва уловимым налетом жанра, называемого «артхаус». Что есть в ней нотки чего-то фонтриерского — или все же чего-то от Тарковского? Но самая малость, такой вот достаточный объем, не рушащий грань прекрасного. В театральном искусстве это называют «нереалистичная пьеса» — и события в ней не так идут, и все какое-то в полунамеках, и найти где тот самый «наидраматичнейший переломный момент» достаточно сложно.

Так и тут. Драму происходящего видно сразу — сначала в борьбе молодых поэтом за так называемое «место под солнцем», потом в болезнях и влюбленность, кадры тяжкого труда рабочих маркой промышленности, да даже быт персонажей отдает некоторой… драматичностью. Но в то же время сама эта драма на такая бытовая, домашняя. Её почти хочется приютить и покормить, потому что чем-то она знакома и обыденна. И даже кажется, что требует человеческой защиты.

Именно поэтому, несмотря на достаточно трагичные события в сюжете, они все воспринимаются как-то спокойно? С такой тихой, почти не обременяющей грустью, тяжелым вздохом и… «это же совсем как в жизни, да?»

Или это все же мой флегматизм?

Впрочем, честно скажу, прослезилась я уже на 24 минуте — и не от какого-то «переломного момента», а просто от красоты кадра/кадров. От эмоций, отображающихся на лицах персонажей. От музыки, сопровождающей шествующий полет камеры… Ах да, и эти пейзажи, эти полеты камеры!..

Что до сценария — хотелось цитировать и цитировать. Эти фразы. «Ты слишком хорошо говоришь о плохих вещах», «Однажды кокон увидел во сне, что превратился в бабочку, а когда проснулся, то пришел в замешательство, он никак не мог понять одного — это он во сне видел, что превратился в бабочку или же бабочка во сне видела, как превратилась в кокон?» или «На самом деле люди не могут подхватить туберкулез через пожатие руки — если и подхватят что-то, то только любовь» — и много-много их (я раз пять как минимум меняла заголовок этой, тогда ещё несуществующей, рецензии!)

Что до концовки… всё закончилось так, как и предполагалось, как чувствовалось, что закончится с самого начала картины. Никакой тебе голливудской романтики и гламурной отшлифованности.

C`est la vie.

Могу сказать с уверенностью, что этот фильм я точно буду пересматривать. Может даже не раз.

— Почему ты улыбаешься?
— Я нашел прекрасный повод…

Всем вдохновляющего кино.